Мэри Патни - Шторм страсти [litres]

– Вы родственные души, и это никогда не изменится. – Габриэль погладил Рори по спине. – У тебя нет на теле ни волосинки. Было больно?

Рори поморщилась.

– Этого не описать словами, но проделать такое с собой еще раз я не позволю даже под дулом пистолета! Я сейчас похожа на ощипанного цыпленка.

Габриэль хмыкнул и, наклонившись, поцеловал самое сокровенное ее местечко, вогнав Рори в краску.

– Ты самый очаровательный на свете ощипанный цыпленок, а твои золотые кудряшки отрастут заново. Кстати, совсем забыл: Хокинс – это не фамилия, а мое второе имя, так что я Габриэль Хокинс Венс.

– Венс. Стало быть, твой дед – тот самый адмирал Венс, непобедимый бесстрашный герой, на счету которого огромное количество выигранных сражений?

– Да, он самый. – Габриэль невесело усмехнулся. – Теперь ты понимаешь, почему его шокировал мой поступок?

– Глупости! – возразила Рори. – Я считаю, что ты поступил совершенно правильно и королевский флот в твоем лице много потерял. К тому же отлучать тебя от семьи было непорядочно, и твоему деду должно быть стыдно.

– Он всегда уверен в правильности своих решений, но тем не менее спасибо тебе за такую горячую поддержку. – Габриэль улыбнулся и пожал ей руку. – А теперь, думаю, нам лучше запереть дверь и наконец поспать.

– Да, сделай одолжение, – лукаво согласилась Рори, поглаживая устроившегося на подушке кота. – Ну а что касается поспать… посмотрим.

Габриэль со мехом встал с постели и повернул ключ в замке, и Рори, с удовольствием глядя на него, подумала, что теперь это красивое мускулистое тело будет принадлежать ей.

Хаджи Асаду польстила просьба капитана провести на борту «Зефира» церемонию двойного венчания. Пусть свадебные традиции в разных странах и у разных народов различны, но как мусульмане, так и христиане считали, что союз мужчины и женщины должен быть освящен Богом, как бы его ни называли.

Малек предложил себя на роль посаженного отца для обеих невест – какая ирония! – однако получил решительный отказ. Малек ничуть не обиделся и подарил Констанс четырех ее любимцев из зверинца.

Из кусочков пестрой ткани Сюзанна сделала два довольно симпатичных букета для невест. Корабельный плотник поставил в кают-компании перегородку, и теперь у первого помощника с супругой появилось собственное жилье, пусть маленькое, но вполне уютное, с широкой кроватью, сооруженной из двух узких, сдвинутых вместе.

Крошечную каморку Ландерса отдали детям Малека, и те тотчас же начали спорить, кому достанется верхняя кровать. Дамла с трудом успокоила их, позволив спать наверху по очереди. Призраку не было дела до этих перемещений, и большинство ночей кот проводил в постели Рори и Габриэля.

Выбранный для церемонии день выдался ясным и солнечным, дул легкий ветерок. Рори и Констанс, держась за руки, вышли из каюты капитана и поднялись по трапу на главную палубу, а потом каждая направилась к своему жениху.

Лицо Рори светилось от счастья. Теперь, когда она сделала свой выбор, сомнений больше не осталось, только радость и уверенность, что все будет хорошо. Она выбрала его, и знала, что никогда не посмотрит ни на кого другого.

Тишину нарушил звонкий торжественный голос имама. Часть своей речи он произносил по-арабски, часть – по-английски, но закончилась она, как и подобает в таких случая клятвами супругов.

– До тех пор, пока смерть не разлучит нас… – прошептал Габриэль.

– Аминь, мой капитан! – с сияющими от радости глазами ответила Рори.

После торжественной церемонии начался самый настоящий свадебный пир. Кок расстарался на славу, наготовив всяческих яств. Вина и эля было предостаточно, и танцы продолжались под аккомпанемент скрипки и свирели до утра.

Лондон, январь 1815 года

Доставив команду «Девонширской леди» в Дувр, «Зефир» отправился в Лондон и бросил якорь солнечным морозным утром. Когда были улажены все таможенные формальности, пассажиры сошли на берег, и Рори едва не запрыгала от радости, увидев подъехавшие к причалу два экипажа. Тот, что поменьше, предназначался для Сюзанны, которая решила погостить у родственников в Лондоне, не рискнув вернуться во Францию, еще не оправившуюся после окончания многолетней войны. Крепко обняв и еще раз поблагодарив за все своих новых друзей, она спустилась по трапу к ожидавшему ее экипажу. С гордо поднятой головой, в элегантном платье и накидке, собственноручно сшитых во время путешествия, она выглядела как настоящая парижанка.