Виктория Егорова - Служанка двух господ

Племяннику, как и Лехе, оставалось только проглотить эту новость и пожелать мне счастья в личной жизни. Я нарочно не упомянула о записной книжке. Пусть помучается: то ли я такая умная, то ли не обратила на эту пропажу никакого внимания, а значит, ничегошеньки не знаю…

После похорон Сергея Владимировича тетя тоже собралась уезжать. В Ниццу. Выяснилось, что Сергей Владимирович переписал на ее имя тамошнюю виллу и приличный счет в банке. Мы отправились вместе и остановились в моей новой квартире. Ленка не обманула, квартирка оказалась очень приличной. Подруга позаботилась даже о мебели (с учетом моих вкусов) и привезла несколько чемоданов с моими вещами из старой Ираидиной квартиры. Я простила ей несусветный гонорар — семейная жизнь требовала повышенных расходов. Вообще у Ленки с Генкой дела шли отлично. Их юридически-психологический бизнес процветал. Семейная жизнь приносила только радости (пока, как любила говаривать Марина). Ленка прекратила вытряхивать деньги из обманутых мужиков в пользу неверных жен и устроилась юрисконсультом в очень солидную фирму. Пополневший и поздоровевший Генка больше не слушает по двенадцать часов в день истеричных дамочек, а трудится в команде имиджмейкеров у известного политика. Из его глаз ушла вечная тоска — процесс, начавшийся на втором курсе университета, завершился полным выздоровлением. Теперь Генка просто зарабатывает деньги и наслаждается жизнью. Зато Ираида по-прежнему пышет ядом. Я побывала у нее в ее новой квартире и выдержала полчаса проклятий в адрес Карины, сына и свой собственный, после чего убежала с твердым намерением никогда сюда не возвращаться. Навестила я и бывшего мужа. Дверь мне открыла беременная Карина. Муж остался прежним. Я проявила благородство и не стала вспоминать о нашем убитом ребенке, кроме того — предложила Карине вернуть деньги. Она отказалась. По-моему, эта выплата для нее что-то вроде жертвоприношения.

Тетя улетала из Шереметьева. На проводы съехалась вся родня, поэтому наше взаимное охлаждение было не очень заметно. Что ни говори, а я, хоть и невольно, разрушила ее мечту о тихой, спокойной жизни с близким человеком. Но, помахав рукой самолету и отсидев неизбежный банкет с родственниками — а на посошок? — я осталась совсем одна. В крохотной квартирке, в огромном, когда-то таком родном, а теперь совершенно чужом городе. Где-то там, через тысячи многоэтажных коробок, спит в своей теплой постели рядом с беременной женой мой бывший муж. На другом конце города ворочается, мучимая бессонницей и злостью, бывшая свекровь. Мои бывшие друзья планируют, как им провести летний отпуск. Тетя — я взглянула на часы, — да, тетя уже рассматривает в иллюминатор огни ночного Парижа… А в южном провинциальном городке мечется на железной койке в лекарственном бреду несчастная Аля. И Виктор… Что он сейчас делает? А племянник? Все еще пытается понять, нет ли в украденной книжке заветного кода, или махнул на все рукой и трахает горничную в свое удовольствие? Пожалуй, мне пора вернуться и поискать ответы на эти и другие вопросы. Конечно, мне понадобятся помощники. Придется обратиться к своему бывшему начальнику. Вот и опыт работы в агентстве пригодился…

Итак, я решила вернуться в тетин дом и свести счеты. Но еще до рассвета мои планы изменились. Вообще, размышляя впоследствии о жанре этой книги, я долго не могла сделать выбор между Агатой Кристи и Зигмундом Фрейдом. А в самом деле, чем не «Толкование сновидений» сто лет спустя. Но тогда мне было не до смеха — я проснулась в холодном поту. Судите сами: сижу я спокойно в своем доме, в самой дальней комнате, читаю книгу и ни о чем не думаю. Бросив случайный взгляд в окно, с удивлением, а скорее, с ужасом вижу племянника, сопровождаемого двумя женщинами, брюнеткой и блондинкой. Сообразив, что они пришли по мою душу, пытаюсь спрятаться, но шаги слышны уже в коридоре, и вот вся троица вваливается в комнату. Немало изумившись, узнаю в его спутницах тетю и Алю, но принимаю независимый вид — чего, мол, надо. Племянник требует денег. Я усмехаюсь — да сколько угодно. Открываю тумбочку — берите. Племянник доволен — рассовывает по карманам зеленые пачки и машет на прощание рукой. Все счастливы. И вдруг Аля с ангельской улыбкой извлекает откуда-то исписанный неровным почерком листок бумаги и подносит к моим глазам. Тот самый листок, что я порвала на мелкие клочки и спустила в унитаз, «Письмо разуму», на оборотной стороне которого написаны заветные цифры. Все еще не веря своим глазам, усиленно тру их руками, вот сейчас открою, и мираж исчезнет…