Анна Бахтиярова - Замужем за призраком

— Но как?

— Вот это нам и предстоит выяснить, — Пьер затушил окурок об урну. — Девица — настоящий нонсенс. А если учесть красноглазого мужика, что пытался ее умыкнуть, дело приобретает весьма скверный характер. Он явно знал, что Алиса — особенная. Вопрос на миллион — чего мужик от нее хотел? Уж точно не жизни лишить.

— Иначе убил бы на месте, — согласилась Линда. — Идем, пообщаемся с несостоявшейся жертвой похищения. Может, расскажет что-то интересное.

Ожидания не оправдались. Алиса Дрейк клялась, что знать ничего не знает. Ни о проснувшейся магии, ни о красноглазом мужике. Она не впадала в истерику, не кричала, не требовала ее отпустить. Просто сидела в кресле обездвиженная (для блага собственного и чужого) и монотонно отвечала на вопросы. Алиса не лгала. Об этом свидетельствовали магические детекторы лжи — предметы, зачарованные ведьмаками из особой группы.

Вопросы в основном задавал Пьер. Линда внимательно разглядывала Алису, пытаясь выудить «отпечаток». Как в квартире Розы Тэмлин. Но ничего не получалось. Словно девица ее глушила. Непроизвольно, само собой.

Сильна. Ох, сильна…

Линде ничего не оставалось, как просто слушать и разглядывать красивое лицо. Породистое, запоминающееся. Было в Алисе Дрейк что-то от древних племен, что поклонялись пернатым. От племен, в память о которых многие современные города носили птичьи названия, как их Беркут. Алиса будто сошла с книжной страницы — с черно-белого рисунка. Только не в балахоне, что носили женщины в племенах, а в самой обычной одежде — джинсах и футболке. Ей достались темно-карие, немного узкие глаза, высокие скулы, точь-в-точь, как у древних поклонников ястребов и воронов.

— Что вы хотите услышать? Ложь? — спросила Алиса, тряхнув головой. Темно-каштановые пряди запрыгали по плечам. — Я не знаю, что еще вам сказать.

— Что насчет вашей семьи? — спросил Пьер. — Вы хоть что-то о них знаете?

Алиса болезненно скривилась. Неприятная для нее тема. Однозначно.

— Нет. Разве вам не полагалось изучить мою историю вдоль и поперек? — спросила она ядовито. — Я выросла в приюте. Никакой родни.

— Вы, правда, не помните себя до восьми лет?

Линда вздрогнула. «Подноготную» Алисы изучал Пьер. И об этой детали он не упоминал, когда знакомил напарницу с делом. Впрочем, то был краткий отчет. Без подробностей.

— Правда, — ответила Алиса с вызовом. — Каким бы безумием вам это ни казалось, первое, что я помню, как очнулась в осеннем лесу в одном тонком платье. Босиком! Так и бродила несколько часов, пока не вышла на шоссе, где меня и подобрали.

— Но обследование показало, что у вас не было травм. В том числе, черепно-мозговой.

— Врачи сказали, что травма у меня психологическая. Я пыталась вспомнить. Позже. Пробовала разные техники. Но ничего не вышло. Пустота. Никаких проблесков. Некоторые доктора полагали, что с моей памятью специально поработали, будто… хм… подчищали следы.

— Следы чего?

— Хотела бы я знать.

— Неужели?

— Не надо улыбаться снисходительно, — осадила Алиса Пьера. — Если б ваша жизнь началась посреди леса, да еще в возрасте, когда все остальные дети вовсю ходят в школу, вы бы тоже пытались докопаться до правды.

— Значит, вы копались. И как успехи?

— Вы глухой? Или тупой? — разъярилась девушка. — Сказала же, у меня нет ответов!

Пьер собрался, было, выдать что-то крайне недоброе, но Линда вмешалась.

— Заканчиваем с этим. На сегодня. Продолжим позже.

Напарник глянул хмуро, но подчинился. Понял, что у Линды есть план.

— Что ты задумала?

Линда потерла переносицу. Кажется, приближалась мигрень. Да такая, что никакой магией не возьмешь.

Они поднялись в вестибюль здания Охраны с подземного закрытого этажа, что располагался метров в тридцати под землей и стерегся, как крепость. Там нередко держали опасных подозреваемых до перевода в настоящую тюрьму. Алиса Дрейк хоть и не считалась преступницей (пока не считалась), однако ее тоже оставили «под землей», как называли сотрудники этот этаж. А куда ее девать? Не к детям же переводить, в самом деле. В обычных обстоятельствах каждый новообращенный временно изымался из семьи и помешался в интернат, где учился управлять способностями. Затем была спецшкола с поездками домой на выходные. Лишь старшеклассники имели право жить с семьей и посещать спецшколу в обычном режиме, без ночевки.

— Отпечаток снять не получается, — объяснила Линда. — Дрейк не дает пробиться. Непроизвольно ставит защиту. Можно попробовать взять эту крепость, когда девица уснет. Но это чревато. Для нее.