Татьяна Туринская - Мертвые наук не внемлют

Ее мастерство было оценено по достоинству: благодарный зал взорвался овациями. Зрители аплодировали стоя, долго, очень долго. Некоторые несли цветы, которые, конечно же, предназначались именно Катерине. А ведь старались все, но плоды, как водится, пожинает сильнейший.

На сцену поднялся невысокий смуглый мужчина с небольшой корзинкой диковинных орхидей. Полина улыбнулась: о, знакомые лица! Впервые этого дядьку с красивой проседью сквозь черные чуть волнистые волосы она увидела, кажется, в Стамбуле. Или в Анкаре? Неважно, в Турции. Или в Греции? Нет-нет, точно в Турции, она еще приняла его за турка. Потом были Париж, Лондон. Теперь вот, спустя некоторое время, он появился уже в следующем гастрольном туре по Юго-Восточной Азии. Значит, отслеживал передвижения «Калинушки» по свету. Что ж, это становилось интересным. Вот только шансов у мужика – ноль целых ноль десятых. Потому что, насколько знала Полина, Катины симпатии не распространялись на излишне смуглых мужчин.

Всюду, где появлялся жгучий поклонник, одно и то же: везде цветы, везде подарки. В первый раз Катерина жестом фокусника вытащила из букета шикарный шелковый шарф ручной росписи, в следующий – коробочку с золотым браслетом. Что теперь? Уж не кольцо ли? Обручальное, с огромным бриллиантом? Ну не просто же так мотается поклонник вслед за «Калинушкой», может, созрел для чего-то более серьезного, чем шарфики-браслетики?

К великому разочарованию Катерины, из букета она достала всего лишь карточку-открытку с несколькими словами на английском. Скривила губы:

– А я-то думала!.. Все, спекся мужик.

– Еще бы! – воскликнула Полина. – Он уже столько денег на наши концерты потратил, а переезды, отели?

В гримерке они были вдвоем. Уже не нужно было улыбаться на публику, отпала нужда держать марку. Можно было снова стать собой, расслабиться, снять, наконец, надоевший до чертиков грим, от которого безумно страдала кожа. Это молоденькие девчушки, только-только ставшие участницами знаменитейшего коллектива «Калинушки», еще не понимали всей коварности такой, казалось бы, мелочи, как грим. Катерина же с Полиной Градовой были, можно сказать, ветеранами сцены. Ветераны не ветераны, но больше десятка лет уже отплясали, оттопали свои «дробушки», «вертушки» да «веревочки». Впору было о пенсии задумываться – короток профессиональный век артистки балета.

Катя прочла надпись на открытке и хихикнула:

– Поужинать предлагает. Слышь, Полина?

– Слышу, – равнодушно отозвалась та, с несказанным удовольствием отдирая огромные, словно коровьи, накладные ресницы – непременный атрибут, этакий сценический костюм для лица. – Мало тебя ужинать приглашали?

– Сюрприз обещает.

– Ага, – с нескрываемым сарказмом произнесла собеседница, снимая грим салфеткой с жирным кремом. – Он тебе что угодно наобещает. А весь сюрприз в том, чтоб в койку тебя затащить.

Катерина неуверенно пожала плечиком и внимательно посмотрелась в зеркало. Нет, все-таки вблизи на нее лучше не смотреть. Может, из зала она и могла выглядеть привлекательной в этих жутких ресницах, но вблизи… Придя в ансамбль девятнадцатилетней девушкой, она первое время противилась, пыталась обойтись собственным макияжем, быть может, чуть ярче обычного. Однако ей быстро объяснили, что с таким лицом можно ходить по улицам, ужинать в ресторане, «зажигать» на дискотеке, но не выступать на сцене. Потому что даже с последнего ряда зала зритель должен был видеть лицо с четко различимыми глазами и губами, а не блеклое пятно на фоне яркого сценического костюма.

– Не скажи, – протянула она, вслед за подругой избавляясь от тяжелых искусственных ресниц. – Стал бы он за мной по свету мотаться, если бы его конечной целью была банальная койка?

– Конечной целью любых мужских закидонов является именно койка, – назидательно ответила Полина, сбрасывая с себя жакет с белыми, якобы меховыми манжетами и оставаясь в кружевном бюстгальтере. – Ты как будто вчера на свет родилась.

– Не скажи, – повторила та, вглядываясь в собственное отражение, лишенное жутких ресниц, но все еще с чудовищно-яркими тенями и румянами. – В койку он бы попытался затянуть меня сразу. А этот и во Францию поехал, и в Англию, теперь вот в Сингапур притащился…

Полина подозрительно уставилась на подругу:

– Я не поняла, ты что, пойдешь?

– Пока не знаю, – равнодушно протянула та, безжалостно снимая салфеткой остатки грима. – Но скорее да.

– Совсем сдурела. Зачем тебе этот араб сдался? На экзотику потянуло?