Галина Романова: Пленная птица счастья

И вдруг снова звоночек из прошлого. Что за сволота его обнаружила? Ничего, уже через несколько часов он все будет знать.

Человек, который звонил утром, явился строго в назначенное время. Глупец! Остановил машину — номера, кстати, ему ни о чем не говорят. Минут пять не глушил двигатель. Потом выбрался на воздух, походил туда-сюда. Зашел в свет стоп-сигналов. И вот тогда…

— Вот сука! — прошептал он, не выдержав. — Ладно, сейчас я тебя встречу.

Заказчик как раз полез в карман за телефоном, когда ему в затылок уперлось дуло пистолета.

— На колени! — скомандовал он. — Или выстрелю.

Тот послушно шлепнулся на колени. Всхлипнул.

— Как на меня вышли? — Это был первый вопрос.

— Вас узнали. — Голос дребезжал, стал каким-то бабьим. — Удивились, что вы здесь делаете. Когда выяснили, что живете уже семь лет, решили взять на заметку.

— О как. — Он помрачнел. — И кто же это? Кто меня узнал?

— Я, — нехотя признался тип и поежился от страха. — Я один. Больше никто.

— Понятно. — Он нехотя убрал пистолет. Убивать эту суку у него права нет — не за что. Пока не за что. — Что за дело?

Руки, поднятые высоко над головой, дрогнули. Одна поползла вниз.

— В чем дело? — рявкнул он и уперся твердым пальцем в затылок гостя. — Руки наверх!

— Фотография. В кармане. Можно? Можно достану?

— В каком кармане? — Он наклонился и пошарил по карманам чужого короткого пиджака из хорошей кожи. — В левом?

— Так точно.

Вытащил фотографию. Посветил крохотным фонариком. Красивое девичье лицо. Совсем юное.

— И? — Он сунул фотографию этому в пиджаке под нос. — Чего хочешь?

— Она… Она должна исчезнуть.

— Как исчезнуть?

В арсенале его услуг, между прочим, была и такая — оставить человека в живых. Таких он просто отправлял в бордель или в рабство. Оттуда редко возвращались. Почти никогда.

— Исчезнуть из города? — уточнил он, а сам разглядывал краем глаза портрет юной красавицы.

— Из жизни, — выдохнул страшным шепотом мужик. — Не хочу никогда больше слышать о ней. Никогда! И чтобы следа ее не нашлось. И это, никаких борделей или хлопковых плантаций. Она должна сдохнуть, понял? Исчезнуть. Чтобы не нашли ни живой, ни мертвой. Все понял?

За это вот повторное повелительное «понял» сразу получил ребром ладони по затылку. Хрюкнул, пискнул, упал мешком к его ногам. Минуту было тихо, потом там, внизу, завозилось. Мужик попытался подняться. Он не стал мешать — пусть встает. Он все понял, взял фотографию. На обратной стороне нашел имя, фамилию, адрес. И сумму гонорара.

— Аванс? — Он перевел взгляд на заказчика.

— В машине. — На негнущихся ногах мужик подошел к машине, достал с заднего сиденья портфель, порылся и вытащил две пачки в банковской упаковке. — В два раза больше после исполнения.

Вознаграждение было более чем щедрым. Он никогда столько не брал за свои услуги. Не спросить не мог.

— А что так много? Ты же знаешь мой тариф.

— Знаю.

— Так почему так много?

— Чтобы наверняка. Чтобы уже никогда о ней не слышать. Чтобы тела не нашли. — Он говорил с ненавистью и медленно отступал задом к водительской двери.

— Вопрос. — Он придержал ногой дверцу, чтобы тип не ускользнул раньше времени.

— Да-да, слушаю.

Тип послушно обернулся, сгорбился искательно. Как если бы пытался заглянуть ему в глаза. Бесполезное занятие. Во-первых, ночь, ни черта не видно. Во-вторых, ни при каком освещении в его глазах ничего не прочесть. Его взгляд, его душа — черные дыры для окружающих.

— Что она тебе сделала?

— Кто?

— Эта девушка. Кто она тебе? Где и как перешла дорогу?

Ему правда было интересно. Они не могли быть конкурентами, для этого девица слишком молода. Не могли соперничать — это сто процентов. Такая не могла оскорбить, унизить. Он неплохо разбирался в людях. Понял вот даже по фотографии, что девчонка наивная и не гадкая.

— Что она тебе сделала? Где перешла дорогу? Это не любопытство. Я должен знать об объекте все.

— Она… — Заказчик неопределенно поводил рукой. — Она не переходила мне ничего. Она просто… Я ее ненавижу. Просто. Ненавижу. Люто.

Легкая тюлевая занавеска колыхнулась, длинный край скользнул по паркету. Снова они забыли закрыть форточку. С улицы нанесет пыль, придется перед уходом протереть подоконник и мебель. Она вздохнула, завозилась под чужим тонким одеялом. Открыла глаза и скосила их влево.

Там спал Антон. Мужчина ее мечты. Ее рыцарь.

Он спал, широко раскинув сильные руки. Так широко, что ей пришлось отползти почти на край скрипучего дивана. Всякий раз они раскладывали его впопыхах, потому что спешили, потому что задыхались от желания, потому что не было сил терпеть. Коротко стриженная голова Антона ровно посередине хлипкой подушки. Он спал лицом вверх — как будто нарочно, чтобы она каждый раз замирала от нежности, рассматривая его профиль.