Елена Арсеньева - Полуночный лихач

– Ну давай, – растерянно сказала Нина, которая всегда чувствовала себя неуютно, когда приходилось вот так, с бухты-барахты, принимать решения. – Я, правда, хотела завтра стирать…

– Постирай сегодня, – скомандовала Инна. – Какая разница? У тебя еще полдня. Устираться можно.

– Ну ладно. Тогда я чего-нибудь куплю, до базара добегу, что ли.

– Никуда не ходи! – жестко велела Инна. – Все купим по пути. Я заеду не позднее шести. И не вздумай мне сбегать на это дурацкое свидание, к фонтану, поняла? К тому же все это бред, никакого киллера не существует в природе. О! – вскричала она радостно. – Я поняла! Просто кто-то захотел подлянку Антону подложить, какой-нибудь его конкурент, а мы, две дуры… Ну ладно, Нинок, до вечера, а то меня сейчас клиенты на части разорвут. Все, пока!

– Пока, – сказала Нина гудкам в трубке.

Пока-то пока, но теперь в голову полезло всякое… Нет, конечно, она понимала, что это чушь, Антон не может хотеть ее смерти, не настолько уж далеко зашли сложности в их отношениях, а уж для Лапки, учитывая ее прошлое, это будет такой удар, от которого девочка не скоро в себя придет. Да и вообще – Антон, с его мягкой замкнутостью, с этими его проблемами на работе… Вот о чем он думает, а вовсе не о том, чтобы избавиться от надоевшей супруги! Но что-то больно быстро она мужу надоела: чуть больше года назад поженились, и вот уже на горизонте замаячил какой-то киллер.

«Все-таки я поразительная кретинка, доверчивость на грани идиотизма, – даже не зло, а с привычной тоской подумала Нина. – Этак мне могли с успехом позвонить и сообщить, что через полторы минуты, ну, не знаю, на соседнюю крышу высадятся злобные марсиане и начнут всех убивать, – и я бы поверила? Хотя в марсиан, пожалуй, не поверила бы… А в то, что Антон задумал меня прикончить?! Интересно, кому из его врагов или конкурентов известно, что жена у него – безмозглая, доверчивая истеричка? Это ведь лучший способ уничтожить человека – сказать жене такую гадость! И вообще – ищи, кому это выгодно!»

Она немножко посидела и подумала, кому может быть выгодно рассорить ее с Антоном. Вообще-то прежде всего Инке, потому что она Антона на дух не переносит. Взаимно, кстати. Да и было из-за чего, ведь их знакомство…

Нина подавила смешок. Как-то неудобно в минуты таких судьбоносных, трагических размышлений сидеть и хихикать, но просто невозможно было удержаться.

Нина с Антоном тогда уже вместе жили, хотя свадьбу еще не сыграли, Лапка вовсю звала ее мамой – словом, все шло замечательно, как всегда бывает в начале всякого чувства (правильно сказал великий Тургенев: «Только утро любви хорошо!»), и Нина сочла, что пора представить любимого, так сказать, человека лучшей подружке. Пригласила Инку на ужин, сделала мясо под сыром, печеные яблоки, положила шампанское в морозилку – все как надо.

Антон задерживался: позвонил, что завернет в автосервис, чуть-чуть поправить крыло.

Нина заволновалась: он вообще-то ездил осторожно, но иногда, словно забывшись, так мог вдруг понестись!

– Ничего страшного, – сказал Антон. – Дикая произошла история, сегодня какая-то истеричка на меня на светофоре налетела. Мало что врезала по крылу консервной банкой, так еще и обрызгала дезодорантом, прямо в глаза, ты представляешь?

Нина не поверила своим ушам:

– То есть как?!

– Да вот так, – сердито отозвался Антон. – Глаза у меня красные, как у дьявола, и, если честно, я не в настроении встречаться с твоей подружкой. Нельзя ли эту встречу перенести хоть на завтра?

«Но я уже все приготовила…» – хотела сказать Нина, и как раз в эту минуту позвонили в дверь.

– Слышу, слышу, – мрачно сказал Антон (звонок у них был такой, что во всех соседних квартирах отдавался, не то что в телефонной трубке). – Ладно, общнемся, черт с ней, но имей в виду, я задержусь. Начинайте там без меня.

С первого взгляда Нина поняла, что подружка, как и муж, сильно не в духе. То есть такой вздрюченной она Инку давненько не видела – пожалуй, с того самого времени, как та вернулась в родной Нижний, потеряв в Москве свою великую любовь (этот гад, разумеется, оказался женатиком, вдобавок с ребенком!) и оставшись совершенно на бобах. Потом жизнь, как водится, залечила сердечные раны, Инна вновь стала той же заводной очаровашкой, какой была всегда. Но сейчас, увидев эти сведенные к переносице брови, раздраженный взгляд и страдальчески-злобный, просто-таки ведьминский оскал, Нина откровенно струхнула.

– Привет, – буркнула Инка. – Ну, где твой?