Дж. П Моннингер - Пойми и прости

Внезапно, неожиданно даже для себя, я положила голову ему на плечо и заплакала.

— Ну-ну-ну, что случилось? — спросил он таким же голосом, каким успокаивал меня в детстве, когда мне было семь лет и я упала с велосипеда, или когда завалила экзамен в Южнотихоокеанский университет . — Ну же, милая, тише. Ты в порядке? Что-то случилось?

Я покачала головой.

Он поцеловал меня в макушку и медленно убрал волосы с моего лица.

— Что произошло, солнышко? — спросил он и протянул руку, чтобы выключить радиотрансляцию футбольного матча колледжа.

Я чувствовала себя нелепо, но не могла остановиться. Машина затормозила. Папа опустил стекло, и внутрь пробрался прохладный аромат листьев, октября и огня. Папа дотянулся до бардачка, открыл дверцу, пошарил там рукой и достал салфетки из «Данкин Донат». Вручил парочку мне. Одной я вытерла глаза, а во вторую высморкалась.

— Ты в порядке? В чем дело, милая? Что происходит?

Я приподняла голову с его плеча и покачала ею. Что говорить, если все уже сказано? Я скучала по Джеку. Скучала по тому, что у нас было и что могло бы быть. Такая вот семейная легенда. Как бы то ни было, меня бросили у алтаря.

— Просто хандра, папуль, — сказала я, закрывая лицо. — Просто длинный день.

— На работе все хорошо?

Я кивнула.

— А в повседневной жизни…

Я пожала плечами. Нельзя было открывать рот.

— Но тебе ведь нравится твоя квартира?

Безопасная тема для разговора. Он знал, что она мне нравится. Я кивнула.

— Она маленькая, но мне нравится. Малюсенькая, правда. Ну, ты сам видел.

— Что ж, жизнь в Нью-Йорке. Она такая. Я слышал, в Джерси запускают в эксплуатацию новые многоквартирные дома. И в Ньюарке тоже.

— Хм-м-м, — сказала я.

Мой взгляд застыл где-то в пустоте.

— Мама приготовила все, что ты любишь.

— Это хорошо.

— А я приготовлю волшебную курицу на гриле. Ту самую.

— Тогда все хорошо.

Я думала, он снова заведет машину. Я больше не плачу. Но он не спешил. Я распрямила плечи и снова высморкалась.

— Послушай, Хезер, боюсь, я должен сообщить тебе плохие новости. Мне не хочется расстраивать тебя еще больше, но мистер Барвинок умер вчера.

Я ощутила такую же неподвижность, как и в парижском аэропорту. В аэропорту имени Шарля де Голля. Нечто ужасное, неотвратимо-болезненное снова высосало весь воздух из моих легких и всю кровь из моего сердца.

— Что? — спросила я сквозь слезы. — Как?

Это все, что я смогла сказать, сдерживая очередной всхлип. Папа глубоко вдохнул и похлопал меня по колену.

— Он не приходил домой… Мама не могла его найти. Мы обнаружили его в его любимом месте, в гараже. Утром. Он просто умер, милая. От старости.

— Только не мистер Барвинок…

Папа обнял меня. Мистер Барвинок, самый лучший кот, мой друг детства, мой комочек счастья, мой уют, мой котенок, — его больше нет. И я ничего не могла сделать, сказать. Не могла даже понадеяться на то, чтобы хоть что-то изменить.

Как и полагается, следующим утром, когда мы хоронили мистера Барвинка, шел дождь.

Внизу, в подвале, нашла старую шляпную коробку — по крайней мере, она выглядела так, будто однажды была шляпной коробкой, бледно-голубая и шестиугольная, — и кусочек рафии [6] Плотное натуральное волокно, которое используется для плетения, изготовления щеток и технической ткани, применяется в рукоделии и садоводстве в качестве перевязочного материала. , которую мама когда-то использовала в рукоделии. Я постелила ее на дно гроба для моего котенка, моего старого друга, осторожно уложила его в коробку и прочно закрыла ее, утешаясь тем, что сделала все, что могла. Оставив коробку в гараже, я пошла копать ямку.

Было раннее утро, всего восемь часов, и листья прилипли к земле тусклыми мокрыми пятнами. Выкопав яму глубиной в полторы стопы, я взглянула на рыхлую землю, лежащую на куске картона рядом, и оценила работу. Хорошо было возиться с лопатой, делать что-то потяжелее, чем нажимать на компьютерные клавиши.

— Достаточно глубоко? — спросил папа, выйдя из дома с двумя чашками кофе. Одну он вручил мне.

— Думаю, да, а тебе как кажется?

Он кивнул и сказал:

— Он был хорошим котом.

На папе была ирландская твидовая шляпа, которую он купил во время поездки в Лимерик много лет назад. Мне нравился его вид.

— Расскажи мне что-нибудь о мистере Барвинке, — сказал он. — Какое твое лучшее воспоминание о нем?

Я немного подумала и отпила кофе.

— Мне часто казалось, что он молится.

— Как это?