Дж. П Моннингер - Пойми и прости

Казалось, я на какое-то время провалилась в виртуальный мир. Только я и интернет-пространство, которое даже не существовало, но в то же время существовало. Очнувшись, я поняла, что прошло довольно много времени. Солнце постепенно зашло за самолет. Фонари взлетно-посадочной полосы вдруг стали ярче по сравнению с тусклым солнечным светом. Моя шея начала неметь, и я медленно положила телефон в нагрудный карман в рубашке.

Я посмотрела в сторону, куда ушел Джек. Достала телефон и снова посмотрела на время. Он ушел… Я даже не знала, насколько давно. Какой смысл в том, чтобы проверять время, если я даже не помнила, во сколько он ушел? Если я не знала этого, то смотреть на часы не было никакого смысла.

Прежде чем я успела что-либо предпринять или сделать, ко мне подошел мужчина в хорошем костюме, с телефоном у уха и указал на свободное кресло-качалку рядом со мной. Я вытянула руку, чтобы помешать ему, но поняла, что это довольно отчаянная реакция. Я убрала руку и кивнула ему. Он улыбнулся, поблагодарил меня и оттащил кресло подальше. Оно стояло слишком близко к моему. Мне не понравилось то, что он его отодвинул.

— Не могли бы вы… — сказала я мужчине, указывая на свой рюкзак.

Я хотела, чтобы он присмотрел за ним. Незнакомец прикрыл микрофон телефона и покачал головой. Он объяснил мне на французском, что будет сидеть всего минуту.

— Пожалуйста, присмотрите до тех пор, пока не уйдете, — сказала я. — Я скоро вернусь.

Мужчина сжал губы. Словно хотел сказать: « Американцы ». Или: « Может, присмотрю, а может, и нет ». У меня не было времени на то, чтобы договариваться с ним. Я пошла в направлении Джека. Вокруг меня суетились люди, и на мгновение мне вспомнилась сцена из « Над пропастью во ржи ». Мы читали этот роман в школе, и хотя он никогда особо мне не нравился, я вспомнила главного героя, Холдена . Ему хотелось быть мальчиком, который с вытянутыми руками прошел высокий луг, помогая детям не упасть. Именно так я чувствовала себя, шагая против потока пассажиров. Где-то там, среди людей, должен быть Джек, и я, почти вытянув руки, пыталась найти его взглядом.

Прошло немного времени, и я достала телефон и написала сообщение.

« Где ты? » — спросила я.

Я держала телефон перед собой, надеясь на мгновенный ответ. Но он не отвечал. Я осознала, что остановилась посреди движущейся толпы, словно камень в ручье. Людям приходилось обходить меня, они, конечно же, злились, а их лица почти излучали ярость. Я нарушила правила. Дура. Это все, что они смогли сделать, лишь бы не ударить меня.

Я отправила телефон обратно в карман и пошла вниз по проходу, пока не нашла мужской туалет. Я смотрела, как мужчины заходят и выходят из уборной, но никак не могла осмелиться попросить одного из них посмотреть, есть ли там Джек. Вдруг до меня дошло: ему стало плохо. Что-то случилось. « Черт с ним », — подумала я и ворвалась внутрь, невинно отворачиваясь от мужчин и выкрикивая его имя, словно сварливая жена.

— Джек? Джек Квиллер-Куч здесь?

Туалетный работник, худой, высокий африканец в голубом жакете, подошел и загородил мне путь рукой.

— Мадемуазель, нет, — сказал он. — Нет, нет, нет.

— Джек! — крикнула я еще громче. — Джек, где ты?

Мужчина вывел меня из уборной. Мой голос эхом раздался в комнате, отделанной кафелем.

— Мой друг пропал… — сказала я, пытаясь связать хоть пару слов на французском, но у меня ничего не получалось. — Мой парень… Он пошел сюда, наверное.

— Нет, мадемуазель. Les garcons … Только для мужчин.

— Я понимаю… Правда, но он пропал.

Мне на телефон пришло сообщение. Я так быстро вытащила его из кармана, что уронила. Он заскользил по полу, и мне пришлось ползком ловить его. Я думала, что разбила его, но с ним все было в порядке. Это было сообщение от мамы, в котором она написала, что тоже хочет поскорее увидеть меня. Мне даже думать не хотелось о том, что мой телефон только что побывал на полу туалета.

Я снова написала Джеку.

« Джек? »

Почти в этот же момент по системе громкой связи объявили наш рейс.

Нью-Йорк. Аэропорт им. Джона Ф. Кеннеди. Посадка группы под номером четыре .

— Мадемуазель, — повторил работник, и лишь после этого я осознала, что все еще нахожусь в туалете. Я попятилась. Поток людей был, как обычно, бесконечным — все спешили на свои рейсы, волоча за собой чемоданы, словно послушных собак.

Мой мозг немного ускорился, и я вспомнила: рюкзак. Какой идиот станет оставлять рюкзак без присмотра в аэропорту? Я поспешила к нашему выходу на посадку и осознала, что в этой ситуации применяется принцип бритвы Оккама. Я знала об этой презумпции еще с философии на первом курсе. На латыни это звучит как lex parsimoniae . Короче говоря, этот принцип используется, когда происходит конфликт гипотез и выбрать необходимо ту, которая предлагает меньшее количество вариантов. В общем, нужно быть проще. Выбрать наипростейший вариант. Мои мысли просто сводили меня с ума. Мне нужно было следовать принципу бритвы Оккама.