Дж. П Моннингер - Пойми и прости

— Хорошо, давай покончим с этим. Я забронировал помещение на час.

— Не могу поверить, что делаю это.

— Неплохо, а?

Я кивнула и приняла позицию в знак того, что готова к схватке. Джек кивнул и сказал:

— К бою .

Я подалась вперед.

Но в этот раз, прежде чем он парировал мою атаку, я нарочито отступила. Вывернула запястье и сделала следующий выпад. Вряд ли он стал бы мне поддаваться, но мое лезвие молниеносно скользнуло вперед и укололо его в предплечье. Это не был настоящий удар, но за час попыток лучше у меня не выходило. Джек сделал шаг назад и поднял шлем.

— Думаю, это было касание, — сказал он.

Я подняла свой шлем. Мы стояли, тяжело дыша, и я осознала, что никогда в жизни не ощущала себя настолько живой и страстной. Я сорвала шлем с головы, помчалась вперед, бросилась ему в объятия и поцеловала его так крепко, как никогда и никого. Он уронил шпагу и напрягся от моего веса. Сделав пару шагов назад, он оперся о мягкую стену крохотной студии и прижался губами еще сильнее. Пот, кровь, гнев и азарт смешались в великолепном пронзительном поцелуе.

Мы не говорили. В этом не было нужды. Мы не могли остановиться, и я вдруг почувствовала, как наши тела двигаются слаженно, переключаясь на вторую, тысячную, миллионную передачу, а затем жестокость сменила нежность, он остановился и посмотрел мне в глаза.

— Это новая Хезер, — прошептал он.

— Та же, что и раньше, — сказала я, с трудом хватая ртом воздух.

— Ты меня поражаешь.

— Заткнись.

Он снова поцеловал меня. Поцеловал настолько страстно, что я ощутила, как моя спина и ребра прогнулись под давлением стены. Он был силен. Невероятно силен. Я обхватила его ногами, и да, мы оба определенно думали о сексе, но помимо этого во всем процессе крылось нечто большее, большее, чем weltshmerz , и это нечто подавляло любые фальшивые мысли и дешевые эмоции. Я желала его тело, все целиком, но в то же время мне хотелось чего-то большего, такого же светлого, как картина Вермеера, чтобы мягкий утренний туман обволакивал чашу в руках кухарки. Мне хотелось его пота, и его силы, и его кинжал. Конечно, все это было безумно фрейдистски, это очевидно, но разве это имело значение? Даже если бы он прижал меня к стене настолько сильно, что мы проделали бы в ней дыру, словно герои мультфильмов, я не перестала бы целовать его. Откуда-то издалека раздался глухой стук, и Джек, оторвавшись от моих губ, медленно повернулся. Мы увидели робкого Зорро на пороге с папкой в правой руке.

— Ваше время вышло, — краснея, пролепетал он.

— Простите, — кивнул Джек, и я сползла с него.

Кровь по-прежнему кипела в моих венах, и мне пришлось опереться рукой о стену, чтобы не упасть. Мы еще долго не прикасались друг к другу, зная, что любое прикосновение может вмиг разжечь огонь.

— Раф позвал меня с собой в Испанию. Ближе к концу нашей поездки, — сказала Констанция. — В Малаге будет джазовый фестиваль, и он хочет, чтобы я поехала с ним.

Она больше ничего не сказала. Мы стояли в ванной и чистили зубы, глядя на отражение друг друга в огромном зеркале над раковиной.

Я улыбнулась. У меня было слишком много зубной пасты во рту, и пришлось ее выплюнуть, чтобы сделать это должным образом.

Констанция приостановилась и взглянула на меня. Ее глаза слезились.

— Это может быть правдой? — спросила она. — Может, это сон? Или мы просто выдумали все это?

Она сказала это так нежно, что мое сердце дрогнуло. В ее словах было столько нежности, столько воодушевления, что, казалось, она сама не ожидала от себя такой искренности.

— Вы с Рафом? Да, — сказала я, — думаю, это оно. Ты нашла свою правду.

Правда — это слово, которым мы втроем пользовались для определения единых, неделимых вещей. Эми, я и Констанция были правдой. Холодное пиво на бейсболе, открытый камин в крохотном уютном баре, аромат травы весенним утром, сирень, жужжание пчелы, бьющейся о стекло снова и снова, — все это правда .

— Кажется , да, но это ведь сумасшествие? Я не знаю, что и думать. Правда, не знаю. Я знаю его лишь день, может, чуть больше. И я пообещала родителям оставаться с вами.

— Не думай. Просто слушай свое сердце. Сделай то, что оно скажет, и посмотрим, что из этого выйдет. Мы ведь приехали в Европу не для того, чтобы не отходить друг от дружки, верно?

Она взглянула мне в глаза. Затем выплюнула зубную пасту и вернулась к реальности.

— Ну, я все равно никуда не поеду без тебя, — сказала она, наклонившись к крану. — Я бы ни за что так не поступила, но я ведь не знаю, как там у вас с Джеком дела… Если бы мы могли поехать все вместе, быть может… Клянусь, у меня такое чувство, словно я под дозой. У меня никогда такого не было.