Ирина Грин - Стать смыслом его жизни

К удивлению Веры, в гостинице их встречали только Арсений с Кузьмичом. Семейство Васильченко и примкнувшие к ним Кристина с Виталием, предположив, что Вере захочется побыть наедине с Никитой, отправились в путешествие по Берлину в сопровождении фрау Рильке.

Из разговоров с Ангеликой и Кузьмичом Вера знала, что Арсений страшно нервничает из-за предстоящей выставки, но считала, что друзья несколько преувеличивают его состояние. Теперь же, увидев бледное лицо, сжатые губы и стиснутые пальцы, она поняла, что оценка состояния Сени была явно занижена — художник находился на грани серьезного нервного срыва. Поэтому, как ни хотелось Вере провести остаток дня с Никитой, она решила утащить художников куда-нибудь подальше ото всего, что напоминало о предстоящем событии.

— Помнится, при встрече ты обещал отвести меня куда-нибудь поесть, — сказала она Арсению. — Мы ужасно голодные.

— Правда? — растерянно спросил Арсений и вопросительно посмотрел на Никиту и Вовку. Те закивали, словно китайские болванчики. — Можно поесть в гостинице. А еще я знаю неподалеку маленький ресторанчик в старинном стиле. Володе там понравится. Пойдем туда?

Вовка, который стоял немного поодаль, словно чувствуя себя лишним в компании взрослых, заулыбался, а Вера в очередной раз оценила удивительную способность Сени вот так, вскользь, незаметно, завоевывать уважение мальчика. «Из него бы вышел отличный отец», — подумала она.

Ресторан Вере очень понравился: узкие окна, почти не пропускавшие дневного света, огромные деревянные столы, резные стулья. В углах стояли рыцарские доспехи в полный рост, стены украшали щиты с гербами, мечи, копья, арбалеты, колчаны со стрелами.

К ним подошла женщина в длинном свободном платье, как у сказочной принцессы. Арсений что-то сказал по-немецки, и принцесса провела их к столику рядом с камином, в котором тлели настоящие угли.

Официант принес заказ, расставил тарелки с закусками, налил вина в высокие серебряные кубки.

— Ну, за встречу в Берлине! — провозгласил Кузьмич.

— За встречу. — Вера прикоснулась бокалом к бокалу Никиты, он сжал ее руку:

— За встречу.

Вино оказалось легким, чуть терпким.

Сначала разговор был обо всем и ни о чем. Вера ждала, когда Кузьмич с Сеней, наконец, коснутся волнующей обоих художников темы.

Первым начал Кузьмич.

— Вера, скажи, как ты считаешь, персональная выставка для такого молодого художника — это хорошо?

— Наверное. Я не знаю, никогда об этом не думала. Мне кажется, это возможность показать свои работы гораздо большему количеству людей.

— А вот и нет, — насупился Сеня, — это способ заработать. А мне нравится рисовать для людей, а не ради денег.

— Конечно, потому что у тебя богатый отец.

— Да при чем тут отец! Я думал, что выставка — это как… Как прорыв в другой мир, а оказалось, что это чисто коммерческое мероприятие!

— Не начинай сначала! Вера, скажи ему, чтобы он не говорил глупости!

— Это не глупости!

— Подождите, — прервала их Вера, — я не могу понять, о чем вы говорите. Я же не художник! Давайте по очереди. Сначала Кузьмич, а потом ты, Сеня, хорошо?

Сеня кивнул.

Кузьмич рассказал, как долго они с Ангеликой искали галерею для организации выставки. В Берлине около трехсот частных галерей. Кузьмич и фрау Рильке побывали почти в ста, потом Ангелика вела долгую переписку с их владельцами, в результате которой те посещали мастерскую Арсения, хвалили работы молодого художника и исчезали. Так продолжалось до тех пор, пока кто-то не намекнул Кузьмичу, что работы Арсения выполнены в разных стилях и представляют собой разные художественные направления. То, что старый художник считал признаком многогранной одаренности воспитанника, в галерейном мире считалось признаком того, что Сеня еще не нашел себя как мастер, а продолжает пребывать в творческом поиске. Галерейщиков тоже можно понять — никто не хочет вкладывать деньги в ищущего творца, переживающего спады и подъемы. В искусстве, как в любом виде бизнеса, нужны машины, которые на протяжении многих лет будут создавать продукцию, имеющую спрос.

Хорошенько обмозговав полученную информацию, Кузьмич заполучил наконец договор на организацию выставки.

И вот теперь, когда до заветной даты остался один день, Арсений решил во что бы то ни стало выставить работы, никаким боком не вписывающиеся в экспозицию.

— Ну и что? — не поняла Вера. — Это же Сенины картины, Сенина выставка. Я думаю, он имеет право выставлять те работы, которые хочет.