Нора Робертс - Адвокат мог не знать

А потом он скажет ей то, чего слишком давно не говорил. Скажет, что она его дорогая мама и что он ее любит.

Вот послышался дробный перестук высоких каблучков по паркету. Даг обернулся и чуть не пролил на себя кофе.

— Обалдеть, — еле выговорил он. — Что ты с собой сделала?

— Да в общем-то… ничего.

Сюзанна покраснела. Даг даже не подозревал, что матери умеют краснеть. И он явно забыл, как красива его мать.

Ее волосы были красиво уложены, щеки и губы горели румянцем. Но самым потрясающим было ее платье. Короткое шелковое платье цвета полуночной небесной синевы открывало потрясающей красоты ноги, вырез на груди мог считаться довольно смелым, к тому же ткань плотно облегала фигуру, подчеркивая изгибы, несколько даже смутившие Дугласа.

— Часто ты так наряжаешься, сидя дома?

Она смутилась и попыталась одернуть подол.

— Я собиралась уходить. Это ты мне налил кофе? Сейчас подам печенье.

Она бросилась к серванту и схватила блюдо из прозрачного стекла.

— Куда ты идешь?

— У меня свидание.

— Что?

— Свидание. — Сюзанна выложила печенья на блюде, как в детстве, когда он возвращался домой из школы. — Я сегодня ужинаю в ресторане.

— Вот как!

Свидание? У нее свидание с каким-то мужчиной, который пригласил ее в ресторан? И она одета… да можно сказать, почти не одета.

Она поставила блюдо на стол, вздернула подбородок.

— С твоим отцом.

— Не понял?

— Я сказала, что у меня свидание за ужином с твоим отцом.

Даг сел.

— Вы с отцом… встречаетесь?

— Я так не говорила. Я сказала, что у нас сегодня свидание за ужином. Это всего лишь ужин. Обычный ужин.

— По твоему платью этого не скажешь. — Постепенно приходя в себя, Даг почувствовал, как первоначальный шок сменяется весельем, а следом за ним приходит теплая волна радости. — Вот увидишь, у него глаза на лоб вылезут, когда он тебя увидит.

— Платье нормально смотрится? Я надевала его всего пару раз на официальные коктейли.

— Оно выглядит потрясающе. Ты выглядишь потрясающе. Ты красавица, мама.

Ее глаза наполнились слезами.

— Скажешь тоже!

— Мне бы следовало говорить тебе это каждый день. Мне бы следовало каждый день говорить тебе, что я тебя люблю. Что горжусь тобой.

— О, Дуглас! — Она схватилась рукой за грудь, чтобы удержать рвущееся к небесам сердце. — Ну вот, я полчаса потратила на косметику, и все насмарку.

— Прости, что я раньше не говорил. Прости, что я раньше не мог. Я не мог говорить с тобой, потому что боялся, что ты винишь во всем меня.

— Виню тебя за… — Слезы все-таки полились. Сюзанна наклонилась и прижалась щекой к его макушке. — О, Дуглас… Нет. Нет, бедный мой мальчик, — прошептала она, и судорога сжала его горло. — Это я перед тобой виновата. Я оказалась никудышной матерью.

— Нет, мама, это неправда.

— Нет, это правда. Уж мне ли не знать. Я ничего не могла с собой поделать. Но чтобы ты подумал, будто я виню тебя… Ох, сынок! — Она расцеловала его в обе щеки. — Никогда. Ни единой минуты. Клянусь тебе, ни разу — даже когда мне было очень тяжко! — я не винила тебя. Ты же был совсем еще ребенком! — Теперь она поцеловала его в лоб. — Моим маленьким мальчиком. Я люблю тебя, Даг, прости, что я не говорила тебе об этом каждый день. Прости, что не говорила с тобой. Я отдалилась от тебя, от твоего отца, ото всех. Я заперла за собой дверь и осталась одна. А потом, когда я попыталась ее открыть, было уже слишком поздно.

— Еще не поздно. Сядь, мам. Сядь. — Он взял ее за руки, когда она опустилась на стул рядом с ним. — Я собираюсь жениться на Лане Кэмпбелл.

— Ты… О мой бог! Жениться? Ты собираешься жениться? Какого черта мы пьем кофе? У меня есть шампанское.

— Не сейчас. Потом, когда мы соберемся все вместе.

— Я так рада за тебя! А твой дед будет просто на седьмом небе. Ой, не могу дождаться, надо будет рассказать Джею. Я хочу рассказать всем. Мы устроим вечеринку. Мы…

— Полегче. Мы к этому еще придем. Я люблю ее, мам. Я в нее влюбился, и все переменилось.

— Так и должно быть. О боже, мне нужен носовой платок. — Сюзанна встала и вытащила из коробки на серванте сразу три бумажные салфетки. — Она мне очень нравится. Всегда нравилась. А ее сынишка… — Она запнулась. — Бог ты мой, я стану бабушкой!

— И как тебе такая перспектива?

— Дай мне минутку. — Она прижала ладонь к груди, глубоко вздохнула. — Мне это нравится. Очень нравится.

— Я его обожаю. Прошу тебя, мама, присядь еще на минутку. Я должен кое-что тебе сказать. Насчет Джессики.