Unknown - Девушка из другого племени (СИ)

— Она говорит правду? — Морис поднялся, в глазах мэра блеснул предательский огонек.

Это было только на руку Морису. Рей, со своими радикальными идеями, давно мешал мэру, а при новой политике правительства нужно было следить, куда дует ветер. И если объявлена лояльность к краснокожим, то мэр будет лоялен. Морис только и ждал, когда Рей оступится.

— Я сделал то, что считал правильным, — холодно произнес Хаммермэн.

— Вабана была мертва, но ты не побрезговал её мёртвым телом, я видела, что твои люди сделали с ней! Индейцы не способны на подобные зверства! Индейцы чтут своих пленников! — продолжала кричать Кохаку.

— Да что ты знаешь об индейцах?! — взревел Рей. — Я видел, как они истребляли наших лишь потому, что мы зашли на их, якобы, территорию! Я видел, как они живьем сдирали с людей кожу, как убивали младенцев и похищали женщин! Я видел такие зверства, что ты и вообразить себе не сможешь! Я сделал благое дело: чем больше я убью этих выродков, тем меньше они убьют наших людей!

— Так это правда, — голос Мориса приобрёл суровые ноты, он говорил как судья, собирающийся подписать приговор.

— В Белых горах жило сто восемнадцать человек! — истерично вопила Кохаку.

— Я не узнаю тебя, Морис, - удивленно протянул Рей, чувствуя, как в нем нарастает возмущение. - Где все твои печальные песни о том, что твоя единственная девочка в руках дикарей и ты жаждешь отомстить? Посмотри на себя: ты отвернулся от дочери ради кресла в сенате! Как я сказал, я сделал благое дело и горжусь этим, черт побери! А письма забирал мой человек, сразу после того, как индейский следопыт покидал Рочестер. Нам необходимо было его выследить, а в письмах была информация!

— Все это время я думал, что моя дочь мертва, я молился за ее душу, и София уже похоронила ее, а ты знал что с ней, в каком она положении, и даже весточку мне не отправил! Ты больной, помешанный на индейцах, ублюдок!

— Не говори мне о индейцах, Морис! — Рей грозно зарычал. — Ты большую часть своей жизни прожил в уютном Бостоне и, пока я скитался по горам, ты сидел в своем роскошном особняке, планируя, как умостить задницу в сенаторское кресло. Тебе не важна твоя семья, а я ради нее боролся и сражался! И будь уверен, если у меня появится шанс подпортить тебе карты и не дать войти в силу всем тем идиотским законам, которыми ты хочешь защищать индейцев, я сделаю все, что в моих силах!

— Ты не достоин этого знака, — Морис резко сорвал с груди друга шерифскую звезду, и Рей вздрогнул, заметив, что мэр положил знак его власти в свой карман. Вот что было нужно мэру – влияние на правопорядок штата.

От злости и раздражения бывший шериф скрипнул зубами, его рука интуитивно потянулась к оружию.

Что-то с грохотом ударило в окно.

Мужчины повернулись к источнику звука. На подоконнике сидела огромная птица, её серые крылья закрывали окна, а коричневые глаза, казалось, проникают в душу. Птица снова ударила клювом по стеклу, и на окне появились трещинки.

— Что за дьявольщина! — воскликнул Рей, вынимая оружие.

— Гичибинеси! — произнесла Кохаку и упала на пол, потеряв сознание.

***

Роза лежала на своей постели. Ужасный корсет с неё сняли, и теперь девушка могла дышать. Осторожно потянувшись к ноге, она сняла ленту и прижала её к груди. Из глаз вновь полились слезы, и она уткнулась в подушку, пытаясь скрыть от домашних свои всхлипы. В комнату вошла мать. Осторожно присев на край постели, она стала поглаживать сгорбившуюся девушку.

— Всё будет хорошо, милая, — шептала ей София. — Вот увидишь, мы сможем всё наладить. Теперь ты дома, и все старые проблемы забудутся, — её голос тонул где-то в ярко-зелёной траве и бесконечно голубом небе. — Мы избавимся от ребёночка, я найду ему приёмную семью, и никто не узнает о твоём позоре. А в Бостоне у твоего отца есть старый друг, он вновь овдовел, и ты станешь хорошей женой для генерала. Он тебе понравится, он всегда был вежливым кавалером и настоящим джентльменом. Он не расскажет, что ты досталась ему не девушкой, и твоё имя будет чисто.

Мать продолжала гладить её, шепча слова утешения. Но Роза не слушала её. Одной рукой девушка сжимала ленту, второй поглаживала успокоившееся дитя. Казалось, сын уснул, даруя покой и своей матери. Закрыв глаза, Роза видела, как красивый гнедой конь останавливается рядом с ней на поляне, и любимый мужчина с летним рисунком на плечах спрыгивает рядом с ней. Нодан обнимает её, прижимает к своей груди, и Кохаку чувствует, как от радости наружу рвётся её сердце.