Нора Робертс - Имитатор

– Вы не заметили в ней в последнее время каких-либо признаков озабоченности, тревоги, страха?

– Нет. Ей просто не терпелось поскорее вернуть свою прежнюю жизнь.

– Как часто она к вам приходила?

– Раз в две недели: таковы были требования испытательного срока. Она ни разу не пропустила встречи, регулярно проходила медосмотр, всегда была готова к проверке по случайной выборке, к сотрудничеству с органами надзора. Она была обычной женщиной, лейтенант, несколько растерянной и выбитой из колеи жизненными обстоятельствами. У нее не было уличного опыта, она привыкла к более изысканной клиентуре. Она перестала общаться с людьми, потому что стыдилась своего положения, к тому же она считала себя выше той среды, в которой была вынуждена вращаться. – Тресса на секунду прижала пальцы к губам. – Простите, я стараюсь не принимать происшедшее слишком близко к сердцу, но это выше моих сил. Вот почему моя полицейская карьера не задалась. Она мне нравилась, я хотела ей помочь. Не представляю, кто мог так с ней поступить. Еще один бессмысленный акт насилия, направленный против тех, кто не может дать сдачи. В конце концов, она была всего лишь шлюхой. – Голос у Трессы задрожал, она откашлялась и шмыгнула носом. – Очень многие так думают, уж мы-то с вами знаем. Они приходят ко мне, эти желтобилетницы… избитые, ограбленные, униженные, изувеченные. Одни бросают это ремесло, другие как-то справляются, некоторым удается подняться на более высокий уровень и зажить по-царски. Но большинство оказывается в сточной канаве. Это опасная профессия. Полицейские, спасательные службы, медики, проститутки. Опасные профессии с высоким уровнем смертности. Она хотела вернуть свою прежнюю жизнь, – добавила Тресса напоследок. – И это ее убило.

Ева заехала в морг. Может быть, сама жертва что-то раскроет ей. Может быть, это ее последний шанс что-то разузнать о Джейси Вутон – одинокой женщине, не имевшей ни друзей, ни врагов, ни приятелей, ни родственников, но выбравшей для себя профессию, связанную с физическими контактами. О женщине, считавшей свое тело основным источником дохода и использовавшей его для обеспечения себе жизненных благ.

Ева хотела узнать, что тело Джейси Вутон может рассказать ей об убийце. В коридоре она замедлила шаг и обернулась к Пибоди.

– Присядь где-нибудь, – приказала она, – свяжись с парнями из лаборатории. Проси, умоляй, угрожай, делай что хочешь, но заставь их как можно скорее отследить бумагу.

– Я справлюсь, лейтенант. Я могу туда войти. Меня больше не стошнит.

Ева заметила, что ее помощница опять побледнела. Мысленно Пибоди опять переживала увиденное в переулке: кровь, месиво, оставшееся от тела женщины. Она, конечно, выдержит, Ева это понимала, но какой ценой? Не стоило платить такую цену. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.

– Я не сомневаюсь, что ты справишься. Я говорю, что мне надо знать, откуда взялась эта бумага. Раз убийца что-то оставил на месте преступления, мы должны это исследовать. Так что сядь где-нибудь и займись делом.

Не давая Пибоди возможности возразить, Ева прошла сквозь двойные двери в прозекторскую, где покоилось тело.

Она ожидала, что Морс, главный судмедэксперт, возьмет эту работу на себя, и он ее не разочаровал. Одетый в прозрачный защитный костюм поверх короткого синего халата и шаровар, он, как обычно, работал один. Его длинные волосы, стянутые на затылке, были спрятаны под шапочку во избежание контакта с телом. На шее у него висел серебряный медальон с плоским темно-красным камнем. Его руки были по локоть в крови, красивое, несколько экзотическое лицо превратилось в неподвижную маску.

Он часто включал музыку во время работы, но в этот день в помещении царила тишина, нарушаемая лишь гудением машин и жутковатым жужжанием лазерного скальпеля.

– Время от времени, – заговорил он, не отрываясь от работы, – мне приходится видеть нечто выходящее за рамки человеческих возможностей. А ведь мы с тобой, Даллас, знаем, что человек способен на неслыханную жестокость по отношению к другому человеку. И тем не менее порой я вижу, что некоторым удается сделать следующий шаг. Чудовищный шаг к полной бесчеловечности.

– Рана на горле убила ее.

– Хвала господу за малые милости. – Он поднял голову. На этот раз его глаза за выпуклыми стеклами защитных очков были непроницаемы, Ева не увидела в них азартного интереса, к которому привыкла. – Всего остального, что он с ней вытворял, она не чувствовала, не знала. Она была уже бесповоротно мертва, когда он свежевал ее как мясник.