Галина Романова: Ничего личного, кроме боли

— Некогда курить. Народ надо опрашивать, персонал. — Майор кивнул на дверь. — Точно труп криминальный?

— Еще какой! — весело фыркнул доктор.

— Может, просто подавился чем-нибудь?

— Даже не надейся, Кошкин. — Доктор с печалью глянул в небо. — Нет, ты видел? Снова тучи! Хотел на выходные детей за город вывезти, а тут снова дождь намечается. Что за лето такое? В общем, так, Сергей Иванович, сугубо предварительно. Смерть наступила в результате отравления неизвестным пока веществом. Умер он практически мгновенно.

— На столах, надеюсь, не убирали? — Кошкин заставил себя не смотреть на пухлые серые облака.

— Столы меня не волнуют, я тело осматривал. Столы по твоей части.

— Личность установлена?

— А как же! Станислав Георгиевич Ивлиев, бизнесмен. Обедал с деловым партнером, где-то он здесь. Трясся всем телом, пришлось успокоительное вколоть. И официантке тоже. Верещала на весь кабак. — Доктор потушил сигарету о подошву, швырнул окурок в урну. — Нет, вот что за погода! Хотели рыбы половить с детьми, на костре пожарить. Ты, майор, иди, осматривайся. Тебя жду — мне тело забирать. Думал, не придется, но приказали.

— Бессонова! — Кошкин отыскал глазами Машу, что-то быстро записывающую под диктовку дамы средних лет в темном платье в обтяжку.

— Да, товарищ майор. — Отпустила полную даму, подошла.

— Ребята уже работают с персоналом и с гостями. На тебе деловой партнер погибшего.

— Так точно.

— Идем. Хочу понаблюдать.

Они вошли в ресторан.

В зале слева от входа сбились сотрудники. Справа сидели посетители — Кошкин насчитал шестерых. Партнер, с которым погибший обедал, сидел в стороне. Бледное растерянное лицо, волосы спутались. Узел галстука развязан, несколько верхних пуговиц на рубашке расстегнуты. Руки на коленях, пальцы сжаты. Взгляд в одну точку. «Привлекательный, наверное, мужик, — успела подумать Маша, пока приближалась. — Когда у него все по плану, когда все ладится». Сейчас, когда на его глазах умер знакомый, привлекательного осталось мало. Как измялся человек, вымок весь.

— Здравствуйте. Лейтенант полиции Бессонова. — Маша взяла стул, села, уставилась в бледное перепуганное лицо. — Будьте добры, представьтесь.

— Воропаев. Иван Андреевич Воропаев. — Он нервно дернул шеей. — Вы, что ли, будете допрашивать? Никого опытнее не нашлось?

Этот вопрос она проигнорировала.

— В каких отношениях вы были с умершим?

— Ни в каких.

— Нам сказали, что вы были деловыми партнерами? Это не так?

— Были, ага. Стали ими только сегодня, — пробормотал мужик.

— Подробнее, если можно, — потребовала она.

— Наша встреча… Этот обед… Мы подписали документы о сотрудничестве. Потом обедали, выпивали. И потом это все.

— В какой момент? Что выпил или съел потерпевший — можете точно сказать? После чего он упал?

— Не скажу.

— Почему?

— Захмелел я. В конце концов, я здесь при чем? Можете у официантки спросить, что Стас заказывал.

— Он заказывал себе сам?

— Да. Когда он приехал, я уже был и сделал заказ. Ой, вспомнил! — Он повернулся к Кошкину, который наблюдал за обоими: — Стас закусывал дыней.

— Дыня. — Маша записала. — Ее принесли с фруктовой тарелкой или как отдельное блюдо?

— Глупые у вас вопросы, лейтенант! — возмутился Воропаев. — Разве это имеет значение?

— И все же?

— Да, кажется, была фруктовая тарелка: апельсины, киви, дыня. Виноград еще. Уточните в меню, в конце концов!

— Непременно уточню, — пообещала Маша. Она уже затылком чувствовала недовольное сопение майора. — И еще хотелось бы взглянуть на документы, которые вы подписали в начале обеда.

Вот сейчас Воропаев напрягся. Она как будто под микроскопом его рассматривала: растерянный человек на глазах превращался в бизнесмена — настороженного, расчетливого, хищного.

— С какой это стати? — Он сузил глаза в щелку. — Вы бы поучили молодых сотрудников, как надо работать, товарищ полицейский. Это коммерческая тайна! С какой стати вы требуете у меня документы без санкции?

— Значит, нет? — Краем глаза Маша уловила, как один из парней из их отдела сжимает под мышкой портфель погибшего.

Если господин Воропаев не подсуетился, в этом портфеле должен быть экземпляр Ивлиева.

— Мой ответ — нет. Сюда уже едет мой адвокат, поэтому дальше будем говорить в его присутствии.

— Чего он так занервничал, когда ты спросила насчет документов? — поинтересовался Кошкин по дороге в отдел.

— Пока не знаю. Читаю. — Маша прямо в машине углубилась в бумаги из портфеля.