Тэми Хоуг: Темная лошадка

Мы с Д’Артаньяном скакали по песчаному кругу, разгоняя стелющиеся над землей последние клочья утреннего тумана. Мышцы коня напрягались и перекатывались под блестящей шкурой, копыта размеренно, как метроном, отбивали ритм. Я натянула левый повод, опустилась в седле и плотнее сжала икрами конские бока. Волна напряжения прокатилась от крупа по спине коня; он выгнул шею и медленно загарцевал. Казалось, он плывет подо мною, пружиня, словно огромный мягкий мяч; я чувствовала, что он мог бы взлететь, знай я, какое секретное слово шепнуть ему на ухо.

Мы остановились в центре круга, в так называемой точке Х. И мне стало радостно и покойно. Я бросила поводья на шею коню, ласково потрепала его по холке. Он наклонил голову и двинулся вперед, но вдруг стал как вкопанный.

На белом дощатом заборе, что шел вдоль дороги, сидела девочка. Она смотрела на меня с какой-то отчаянной надеждой. Даже если б я не заметила ее сразу, все равно почувствовала бы, что она там и ждет меня. Лет ей было около двенадцати. Волосы длинные, каштановые, совершенно прямые, аккуратно подобранные двумя заколками у висков. Маленькие круглые очки в черной оправе придавали ей крайне серьезный вид.

Я подъехала к ней, испытывая смутное, ничем не объяснимое чувство опасности.

– Чем могу служить? – спросила я у девочки.

Д’Арт раздул ноздри, фыркнул, готовый пуститься вскачь и спасти нас обоих от незваной гостьи. Наверное, надо было ему это позволить.

– Я ищу мисс Эстес, – решительно заявила девочка.

– Елену Эстес?

– Да.

– А ты?..

– Молли Сибрайт.

– Увы, Молли Сибрайт, мисс Эстес сейчас здесь нет.

– Мисс Эстес – это вы , – отчеканила девочка. – Я узнала вашего коня. Его зовут Д’Артаньян, как в «Трех мушкетерах». – Она осуждающе прищурилась. – Вы остригли волосы.

– Разве мы с тобой знакомы?

– Нет.

– Тогда откуда ты меня знаешь? – спросила я, чувствуя, как страх, словно горькая желчь, поднимается из груди вверх и подступает к горлу. Может, она приходится кем-нибудь Гектору Рамиресу и пришла сказать, что ненавидит меня? А может, ее выслали вперед для затравки, и вот-вот откуда ни возьмись выскочит кто-нибудь из старших родственников, чтобы застрелить меня или плеснуть кислотой в лицо?

– Я видела вас в «Сайдлайнз», – пояснила девочка.

Чувство было такое, будто я оказалась в центре действия незнакомой пьесы. Молли Сибрайт, видимо, пожалела меня, осторожно слезла с забора, подошла к Д’Артаньяну и протянула мне открытый на середине журнал. А сама встала рядом с конем – хрупкая, ладненькая, в аккуратных черных брючках и синей маечке с вышитыми вокруг выреза маргаритками.

Фотография была большая, цветная. Я верхом на Д’Артаньяне, за кисейной завесой утреннего тумана. Бока и круп коня ярко блестят на солнце. Волосы мои забраны в хвост.

Я не могла припомнить, чтобы меня фотографировали. Интервью я точно никому не давала, хотя, похоже, тот, кто писал, знал обо мне такое, чего я и сама не знала. Под снимком я прочла: « Частный детектив Елена Эстес на утренней прогулке верхом на своем Д’Артаньяне, в поместье Шона Авадона «Авадонис-Фарм» в Палм-Бич-Пойнт».

– Я пришла предложить вам работу, – сказала Молли Сибрайт.

Я обернулась к конюшне и позвала Ирину, удивительную русскую девушку, занявшую то самое место конюха, на которое претендовала я. Она вышла, как всегда, надутая и недовольная. Спешившись, я вежливо попросила ее отвести коня в денник. Ирина подхватила поводья, тяжко вздохнула, насупилась и томной походкой от бедра удалилась в конюшню.

Затянутой в перчатку рукой я взъерошила волосы, испуганно вздрогнув от того, какие они короткие. Под ложечкой ныло от напряжения.

– У меня пропала сестра, – продолжала Молли Сибрайт. – Я решила обратиться к вам, чтобы вы нашли ее.

– Извини, я не занимаюсь частными расследованиями. Это какое-то недоразумение.

– Почему тогда в журнале написано, что занимаетесь? – строго-укоризненно спросила девочка. Она мне не верила: я ведь уже один раз солгала ей.

– Не знаю.

– У меня есть деньги, – запальчиво сказала она. – Если мне двенадцать, это не значит, что я не могу нанять вас на работу.

– Ты не можешь нанять меня на работу, потому что я не частный детектив.

– А кто же вы тогда? – возмутилась Молли.

Сломленный, измотанный, жалкий бывший следователь. На ту жизнь, которую мне готовили родители, я наплевала, а из той, что выбрала сама, меня выбросили. Так кто же я теперь такая?