Тэми Хоуг: Темная лошадка

Семьи наши жили по соседству, на обращенном к озеру Уорт берегу узкого острова. Отец Шона был магнатом в области недвижимости, а мой – адвокатом всех самых влиятельных мошенников Южной Флориды. Землевладелец и крючкотвор, и у каждого по неблагодарному отпрыску. Мы с Шоном сблизились на почве родительского неодобрения и любви к лошадям. Друзья по несчастью, вдвоем против всего мира.

Все это казалось далеким, как полузабытый сон. Столько всего произошло с тех пор. Я уехала из Палм-Бич, исчезла из той жизни. Потом, выражаясь метафорически, прожила другую жизнь и умерла. А потом ответила на объявление «Требуется конюх».

Ту работу я не получила, но мне досталось другое. Как бы ни были заторможены мои реакции, я все же заметила жалость в глазах Шона, когда мы встретились в баре. Я была бледной тенью той девушки, которую он знал двадцать лет назад, – тенью столь жалкой, что даже из гордости не могла притвориться психически нормальной. Наверное, откажи он мне, это могло стать последней каплей. Если бы я вернулась домой, в съемную квартиру, то постаралась бы добраться до разделочного ножа.

Но Шон взял меня за шкирку, как бродячую кошку (очень часто повторяющееся в моей жизни сравнение), поселил у себя в домике для гостей и попросил подготовить к зимнему сезону пару коней. Утверждал, что моя помощь ему необходима. Его бывшая партнерша (по совместительству любовница) сбежала в Голландию с конюхом, а без помощника он как без рук. Послушать его, так выходило, будто он предлагает мне работу. А на самом деле это была просто отсрочка моего смертного приговора.

Прошло три месяца. Я все еще размышляла о самоубийстве, каждый вечер доставала из ящика прикроватного столика пузырек викодина и высыпала таблетки на ладонь. Я смотрела на них, пересчитывала и думала о том, что одной таблетки достаточно, чтобы утолить физическую боль, не оставлявшую меня ни на день после «инцидента», как называл это мой адвокат. (Инцидент – какое стерильное, опрятное слово! Маленькая неувязка, которую легко выделить из полотна жизни и удалить. Насколько не похоже на то, как воспринимала случившееся я.) Итак, одна таблетка утолит боль. Тридцать положат ей конец навсегда. А у меня набралось уже триста шестьдесят таблеток.

Каждый вечер я смотрела на них, затем ссыпала обратно во флакон, а флакон убирала на место. Так ни одной и не приняв. Мой ежевечерний ритуал.

А в качестве ежедневного ритуала я три месяца подряд приходила в конюшню Шона и занималась его лошадьми. Оба ритуала успокаивали меня, но совершенно по-разному. Таблетки были связаны со смертью, и каждый вечер, не приняв ни одной, я одерживала победу. А лошади ассоциировались с жизнью, и каждый проведенный с ними час был отсрочкой казни.

Довольно рано, еще в детстве, я пришла к выводу, что есть в моей душе лишь мне одной принадлежащее место, маленький островок покоя в самой глубине моего существа. Некоторые находят в себе этот «дом души» путем медитации, молитвы или занятий йогой. А мне он открывается, когда я верхом на лошади. Моя религия – искусство конной выездки.

Выездка – дисциплина, рожденная на поле боя в древние времена. Боевых лошадей учили точности движений, чтобы помочь седоку не только уйти от врага, но и атаковать. Спустя много веков поле брани сменилось ареной для показательных выступлений, а сама выездка превратилась в нечто вроде конного балета.

Неискушенному зрителю кажется, будто это очень легко и не требует никаких усилий. Опытный наездник сидит на лошади абсолютно неподвижно и не обращает на себя ни малейшего внимания зрителей, буквально сливаясь с фоном. На деле же и от коня, и от седока выездка требует больших усилий – и физических, и душевных. Разнообразных и сложных. Наездник должен приноравливаться к каждому шагу коня, к равновесию каждой клеточки его тела. Малейшее смещение веса всадника, еле заметное движение руки либо напряжение икроножных мышц влияет на качество выступления. Сосредоточенность должна быть абсолютной. Все остальное становится совершенно неважным.

Верховая езда была моей отдушиной в отрочестве, когда я чувствовала себя не властной над всем остальным в своей жизни. Когда я пошла работать, она помогала мне снимать стресс. А когда у меня вообще ничего не осталось, стала просто спасением. Верхом на лошади я чувствовала себя полноценным человеком, ощущала связь с тем самым жизненным центром внутри себя, который в остальное время был недоступен, и обретала душевное равновесие.