Тэми Хоуг - Темная лошадка

Она так и осталась стоять в коридоре, а Лэндри ушел, радуясь тому, что он всего лишь полицейский. Он-то сможет выбросить из головы этот ужас, когда расследование закончится. А вот Кристал Сибрайт, увы, нет.

Я смотрю в дуло пистолета, который сжимает в руке Пэрис Монтгомери. На заднем плане по-прежнему поет Джимми Баффет.

– Положи телефон и «пушку», – говорит Пэрис.

Теперь я держу «глок» в правой руке, слабой и покалеченной. Можно бы попытаться вскинуть его и взять противника на испуг, но вряд ли мне удастся сделать это убедительно. И все равно я не смогу, если потребуется, спустить курок.

Пэрис делает шаг ко мне. Она злится и трусит. Ее замечательный аккуратный план трещит по швам, как дешевая шмотка.

– Как все казалось просто, а, Пэрис? – говорю я. – Убедила Эрин помочь подставить Джейда. Они с Чедом могли еще по ходу разорить Брюса. Сработало бы как часы, если б Молли Сибрайт не бросилась ко мне за помощью.

– Положи телефон и «пушку»! – повторяет Пэрис.

Я вешаю телефон на пояс джинсов и кошусь на Трея. Он стоит рядом с безучастным лицом.

– Зачем ты подключила к этому делу Ван Зандта? – интересуюсь я. – Или он самовольно влез?

– Не понимаю, о чем ты.

– Тогда, Пэрис, зачем ты целишься мне в лицо?

Пэрис тоже бросает взгляд на Трея.

– Это все Дон, – говорит она. – Он убил Звездного. Он похитил Эрин. И убил Джилл. Трей, это все Дон! Поверь мне!

– Почему я должен тебе верить? – спрашивает он. – Потому что это входит в твои планы?

– Потому что я люблю тебя! – с жаром говорит она, но глаз не сводит с меня, и все ее внимание – на дуле пистолета. – Эрин видела, как Дон убил Звездного. Дон делал с нею ужасные вещи, чтобы ее наказать. И убил Джилл.

– Нет, радость моя, не убивал он, – устало возражает Трей. – Я знаю.

– Что ты говоришь?

– Ты же делала обход в ту ночь, когда убили Джилл. Ты пошла туда прямиком из моей постели. Так же, как и предыдущей ночью, когда были выпущены из стойл кони Берна.

– Трей, ты что-то путаешь… – звенящим голосом говорит Пэрис.

– Обычно – да. Так жить проще. Но сейчас я ничего не путаю.

Она делает еще шаг ко мне. Ее терпение на исходе.

– Брось эту чертову «пушку»!

Я вздохнула, медленно присела на корточки, будто для того, чтобы положить пистолет на пол, затем пригнулась и перекатилась на бок.

Пэрис выстрелила дважды; одна из пуль ударила в пол рядом со мной, и в воздух полетели мелкие осколки травертинского мрамора.

Я переложила пистолет в левую руку, вскочила на ноги и бросилась на Пэрис, пока она не успела опомниться и выстрелить в меня третий раз.

– Перестань, Пэрис! Прекрати! Брось!

Она развернулась и метнулась к лестнице в дальнем конце балкона. Я побежала следом, почти догнала… Завернув за угол, Пэрис на бегу выстрелила в меня через плечо и промахнулась.

Я осторожно выглянула из-за угла в пустой лестничный колодец, слабо освещенный лампочкой сигнализации. Может, Пэрис стоит на площадке, прижавшись к стене, и ждет, когда я туда сунусь? Я ясно представила себе, как выхожу на площадку и пуля бьет мне прямо в грудь. На одежде расплывается ярко-красная кровь – единственное цветное пятно на черно-белой картинке.

Вместо этого я дошла до другого конца балкона и посмотрела вниз. Пэрис исчезла. Я спустилась по лестнице во двор, напряженно оглядываясь. Не успела я ступить наземь, как взревел мотор Треева «Порше», ослепительно вспыхнули фары, и машина рванула прямиком на меня.

Я вскинула пистолет, выстрелила в лобовое стекло и отпрыгнула в сторону. Пэрис попыталась развернуть «Порше», колеса бешено завертелись, из-под них полетели камешки и комья земли. Машину занесло вбок и со всей силы швырнуло о бетонную стену дома.

Завыла сигнализация. Пэрис распахнула дверцу, выпала из автомобиля, вскочила и побежала по дорожке, прижимая руку к левому плечу. Споткнулась, упала, поднялась, пробежала еще несколько шагов, затем оступилась и упала опять. Рыдая, она лежала на земле прямо под щитом, гордо возвещавшим о строительстве поместья «Везучий паршивец».

– Нет, нет, нет, нет! – заскулила она, когда я приблизилась. Между ее пальцами сочилась кровь из раны в плече.

– Игра окончена, Пэрис, – глядя на нее сверху вниз, сказала я. – Тебе не повезло.

Молли сидела на кровати, сжавшись в комочек и подтянув коленки к подбородку. Она дрожала и изо всех сил старалась не заплакать.

Внизу громко ссорились, пронзительные голоса пробивались сквозь пол ее спальни, но слов она разобрать не могла. Брюс кричал. Падали какие-то предметы. Мамин голос был злобным, визгливым, как в кошмарном сне, – таким Молли никогда его не слышала. Высокий, пронзительный, как сирена, он то взмывал до оглушительной мощности, то затихал. Как будто мама сошла с ума.