Марина Туровская - Серый ангел

И взгляд Аристарха, остановленный на Анне, был настолько нехорош, что ей немедленно захотелось в поселок. Но, подвластная привычке подчиняться академику, она пошла за ним белым кроликом за серым волком.

Они дошли до противоположной стены, в которой отсвечивала бликами от ламп бронированная дверь. Аристарх набрал код, и дверь медленно открылась.

— Прошу.

За дверью продолжался коридор, но здесь он был узкий, а камеры по обеим сторонам гораздо просторнее и оборудованы почти как в гостиницах.

— Зайдем.

Отъехала дверь первой камеры. Академик вошел внутрь, сел в кресло и показал Анне на второе кресло.

Анна, понимая, что попала в ловушку, медленно подошла к креслу и села .

Тут же ей в спину из кресла вошли шприцы, и сознание стало уплывать.

Аристарх подошел ближе, наклонился.

— Хотел с тобой по-хорошему договориться, но пока не получается. Гена и ты не оставили мне другого выбора, и я вынужден произвести ряд анализов, как ты уже догадалась, стационарно.

Равнодушие и безразличие волной накатили на Анну. Она провалилась в сон.

Генерал вышел из камеры, бодро напевая: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…»

Вечером Анна проснулась и осмотрела камеру. Кровать, два кресла, стол, компьютер без выхода в Интернет, телевизор со ста каналами. В ванной стерильной чистотой сверкали биотуалет и стоячий душ с дозированным поступлением воды. Из одежды ей предоставили два белых халата, три футболки и три комплекта нижнего белья.

Связь с Аристархом производилась через компьютер. Еда поступала по мини-лифту в стене, а туалет менялся во время ее сна.

Через два дня ее сумеречного состояния, в субботу, в камере появился тренажерный комплекс — велосипедная дорожка, мини-штанга и упор для качания пресса.

Анна, едва очнувшись от нездорового сна, опять упала в кровать. Она испугалась. Тренажеры не ставят для недельного обследования.

В воскресенье Анна взвыла и, нажав на кнопку «энтер» выхода связи, задала Аристарху главный вопрос: «Чего именно он от нее хочет?»

Пришлось ждать минут двадцать.

Для окончательного объяснения Аристарх отменил дела и сел перед монитором в своем кабинете.

Два часа он рассказывал, каких результатов можно достигнуть, применяя лекарство, сделанное на основе биологического материала, получаемого здесь, в Зоне Топь. Человечество станет стареть в два раза медленнее, многие болезни излечатся, деньги исчисляются миллионами.

Анна, будя саму себя и привлекая внимание человека, заточившего ее в клетку-бокс, пощелкала пальцами.

— Генерал, не отвлекайтесь. Что нужно именно от меня?

— А я не сказал? — Аристарх отпил коньяка из серебряной стопки. — Хочу провести самый гуманный и человечный эксперимент. Будем скрещивать тебя с Лёнчиком. Получится либо урод, либо суперчеловек.

— Знаете что, Аристарх? — Анна протянула руку к монитору, выставив безымянный палец. — Рожайте сами! Я буду сопротивляться до последнего.

— Посмотрим, поглядим, — спокойно заявил генерал и отключился.

И впервые Анна осознала, что такое несвобода, что такое тюрьма. Это же уму непостижимо — зависеть от чужой воли. Ты никто и звать никак. Кто-то, не лучше и не умнее тебя, кроит твою жизнь на свой, извращенный вкус. А ведь заключенные, эти рабы в шахтах, они обречены остаться здесь навсегда. И большинство людей, живущих в Топи, тоже здесь останутся навсегда. Но в поселке люди сами выбирают свою судьбу, а ее, свободную, ни в чем не виновную, насильно изолировали от свободы.

Отчаяние! На Анну напало отчаяние.

В поселке первой подняла тревогу Аринай. Не найдя Аню вечером дома, она отзвонилась Геннадию. Тот, не боясь «барского» гнева, связался с Аристархом, и генерал его успокоил.

— У Ани нервный срыв после гибели мужа, я ее к себе определил. Пускай недельку полежит, придет в себя.

Неделю в поселке пережили спокойно, но невесело. Гибель Григория и отсутствие Анны сказались на настроении всех жителей.

Еще три года назад такого быть не могло. Уход двух человек, одного по трагической случайности, другого по непонятной причине, но связанной с решением руководства, подлежало расследованию. Но его не произошло. Раньше никто бы не возмутился. Нельзя. Опасно.

Но ситуация в стране изменилась, и в поселке набрались храбрости. Десять человек обратились к Аристарху за разъяснениями — куда делась Анна?