Маргерит Дюрас - Матрос с Гибралтара

Она немного посмеялась очень близко от моего лица.

– В конце каждого года у нас подводили статистику, сколько было запрошено свидетельств о рождении. Результаты были очень интересные. Обнаружилось, кто бы мог подумать, что их то больше, то меньше, год на год не приходится…

Если она засмеется, подумал я, то останется еще на один день. Она рассмеялась.

– Эти статистические данные были даже вывешены у нас в отделе. Ведь никогда не знаешь, может, там были люди, которым это могло показаться интересным.

– Выходит, – все еще смеясь, спросила она, – их запрашивают больше или меньше, в зависимости от года?

– Да. Никому так никогда и не удалось объяснить эту тайну. Единственное, что удалось заметить мне лично, это что високосные годы самые плодородные по части запросов на свидетельства о рождении. Я даже подготовил об этом доклад, но он так никого и не заинтересовал.

Я сжимал ее все крепче и крепче, и мне было трудно говорить.

– Почему вы говорите об этом в прошедшем времени? Вы что, в отпуске?

– Даже больше, чем в отпуске.

Танцы были в самом разгаре. Стало уже трудно пробираться сквозь толпу, чтобы потанцевать, но никто не жаловался. Оркестр играл из рук вон скверно.

– Как! Неужели вы бросили работу?

Я думал, она уже все поняла, но нет, она так ничего и не поняла, даже она, и то не поняла всего, во всяком случае, не сразу.

– Поставьте себя на мое место, – проговорил я. – Я больше не мог все время строчить копию за копию, нет, я, правда, больше не мог. У меня уже даже не осталось своего собственного почерка.

– И когда же вы ее бросили?

– Если точно говорить, то сегодня утром, вернее, за обедом. А когда подали сыр, решение стало уже окончательным и бесповоротным.

На сей раз она не засмеялась. Я изо всех сил прижал ее к себе.

– Ах, вот как, – проговорила она, – а я и не знала.

– Вас ведь так привлекают люди, которые подают сигналы бедствия, разве нет?

– А почему бы и нет, – возразила она наконец.

Танец подошел к концу. Его многократно заказывали снова и снова, так что протанцевали мы с ней довольно долго.

– Мне так весело, – проговорила Карла. – Но ужасно хочется пить. Я бы выпила лимонаду.

– Надо бы сходить принести, – сказала она.

– Я принесу, – вызвался я, – и два коньяка для нас, да?

– Если хотите. Уже очень поздно.

Было столько народу, что я с трудом протиснулся к бару. Один коньяк я опрокинул на месте, а еще два доставил вместе с лимонадом. Карла выпила его залпом и тут же отправилась снова танцевать. Мы выпили по рюмке коньяка и тоже последовали ее примеру.

– Нет, – заметила она, – похоже, вы и вправду большой любитель танцев…

– Мне не хочется пропускать ни одного.

– Но ведь Эоло отпустил ее всего на час, – понизив голос, напомнила она. – А мы здесь уже куда больше часа.

– Да нет, даже и часа-то еще не прошло.

– Через час за мной должен подойти катер.

– Вот видите, выходит, все равно придется еще немного подождать. А пока мы с вами можем потанцевать.

Голос у меня дрожал, но теперь уже не от страха. Я поцеловал ее волосы.

– Расскажите мне, – попросил я, – об этом матросе с Гибралтара.

– Потом, попозже, – ответила она. – У вас прямо какая-то навязчивая идея.

– Просто я немножко пьян.

Она засмеялась, но как-то принужденно. Ей явно надоело танцевать. Да и танцевали-то мы как-то не очень ловко.

– Мне нравится в Италии, здесь так красиво, – заметил я.

И мы оба замолчали. Мной снова овладели воспоминания о Жаклин, и я опять оказался в поезде, там была страшная духота, а он все мчался и мчался в ночи. Этот поезд уже не впервые всплывал у меня в памяти, но на сей раз мне никак не удавалось изгнать его оттуда. Я слегка разжал объятия. Она посмотрела на меня.

– Не надо больше думать о ней, – проговорила она.

– Просто в поездах сейчас такая духота, вот в чем все дело.

Она заметила как-то очень ласково:

– Нынче днем, за обедом, она очень сердилась.

– Думаю, это все из-за меня, за обедом я заставил ее сильно страдать.

– А она поняла, почему вы с ней расстались? – после довольно долгой паузы спросила она.

– Да нет, так ничего и не поняла. Наверное, это моя вина, просто я не смог ей толком ничего объяснить.

– Не надо больше об этом думать. – Потом добавила: – По-моему, вам действительно не стоит больше об этом думать.

– Но ведь она так ничего и не поняла, – повторил я.

– С кем такого ни случалось…

В голосе ее просквозил легкий упрек, но он по-прежнему оставался очень мягким, нежным, ни одна женщина никогда еще не говорила со мной так ласково.