Стефани Лоуренс - По желанию дамы

Леди Холбрук поерзала на диване; когда она выпрямилась, ее корсет едва заметно скрипнул.

– Бывает, что мешки с почтой падают в море…

Хозяйка дома в упор посмотрела на Эдвину. Ее лицо было совершенно непроницаемым. Эдвина никак не могла понять, что выражают серые глаза ее светлости.

Потом леди Холбрук улыбнулась:

– Пожалуйста, назовите имена молодых женщин. Посмотрим, удастся ли мне их вспомнить. К сожалению, память у меня уже не та, что прежде… – Леди Холбрук встала. – Позвольте предложить вам моей домашней наливки – в такую жару она очень освежает.

Не желая перечить ее светлости, Эдвина склонила голову в знак согласия; кроме того, она решила, что от домашней наливки никакого вреда не будет.

Леди Холбрук подошла к столу с напитками, стоявшему у стены.

– Итак, назовите имена этих молодых женщин!

Эдвина села поудобнее.

– Одну из них зовут Кэтрин Фортескью; она гувернантка и, по-моему, живет в доме миссис Шербрук. Я собиралась навести справки у самой миссис Шербрук, когда у меня была такая возможность, но совершенно позабыла об этом. Потом, некая Роуз Мэллард… – Она назвала еще трех девушек из списка миссис Хардвик.

– Хм… – Леди Холбрук подошла к дивану и протянула Эдвине рюмочку с золотистой жидкостью, по цвету похожей на херес. Нахмурившись, с рассеянным видом она протянула одну стопку Эдвине, отпила глоток и села в кресло. – Дайте-ка подумать…

Эдвина попробовала золотистую жидкость. По вкусу домашняя наливка леди Холбрук напомнила ей имбирную настойку, которую она очень любила. Она отпила еще глоток и беззаботно продолжала:

– Я забыла спросить, сколько времени пробыли здесь эти молодые женщины, но, наверное, вам доводилось встречаться с ними в городе – возможно, на проповедях Обо Ундото? Если их близкие узнают, что они посещают проповеди, они наверняка обрадуются!

Леди Холбрук посмотрела на нее в упор.

Взгляд серых глаз ее светлости сделался острее, а выражение лица показалось Эдвине настороженным. Сделав вид, что ничего не замечает, Эдвина беззаботно улыбнулась, отпила еще глоток наливки и повторила:

– Может быть, вы видели этих молодых женщин на проповедях Ундото?

Взгляд леди Холбрук сделался рассеянным.

Эдвина решила, что ее собеседница старается вспомнить. Она мелкими глотками пила наливку; как только получит ответ, сразу попрощается и уйдет.

Наконец леди Холбрук снова посмотрела на Эдвину. Заглянув ей прямо в глаза, она кивнула:

– Да. Все они в свое время побывали на проповеди… – Помолчав, она добавила: – Совсем как вы.

Эдвина прищурилась:

– В-вы уверены?

Боже правый! Неужели у нее заплетается язык?

Губы леди Холбрук расплылись в улыбке.

Эдвина поймала эту улыбку – и холодок пробежал у нее по спине.

– Совершенно уверена, моя дорогая. – Ее светлость протянула руку: – Будьте добры, отдайте мне стопку. Будет жалко, если разобьется, – она из набора.

В состоянии полного оцепенения, едва способная двигать внезапно отяжелевшими конечностями, Эдвина подняла почти пустую стопку и посмотрела на нее. В ней нарастал ужас. Шевелиться было все труднее. Она повернулась к леди Холбрук и посмотрела ей в глаза:

– Что вы…

Улыбка ее собеседницы сделалась язвительной.

– Вы глупы, моя дорогая. Задаете слишком много вопросов!

Эдвина моргнула раз, другой. Последним усилием она разжала пальцы. Стопка выпала и разбилась о плиточный пол.

С губ леди Холбрук слетело грубое ругательство, совсем не подобающее леди.

Поле зрения все сужалось; последнее, что заметила Эдвина, – лицо леди Холбрук, искаженное от ярости.

Потом ее глаза закрылись, и она больше ничего не видела.

Деклан все больше волновался, но не мог даже встать в экипаже, не говоря уже о том, чтобы ходить туда-сюда.

– Какого дьявола она так долго?

Он несколько раз пробормотал себе под нос одно и то же, с растущей досадой.

Он чувствовал себя беспомощным, бессильным, что ему совсем не нравилось. Он даже подумывал о том, чтобы перелезть через стену, незаметно подкрасться к дому и посмотреть, как там Эдвина… Только мысль о том, как она отреагирует, если его застанут за таким недостойным занятием, заставила его нехотя отказаться от своего замысла.

Ему и так с трудом удалось отпустить ее одну, хотя он все время внушал себе, что дом губернатора надежно охраняется. Шли минуты, а Эдвина не появлялась. Ему все больше хотелось зайти в дом и забрать ее. Часовой, наверное, догадается, что он все время ждал в экипаже, но какое дело Деклану до мыслей часового – или о том, что позже он расскажет Холбруку о странном поведении Деклана…