Фрасис Дарлинг: Разбитое зеркало

— Он не хочет? — спросила Оливия. — Но почему? Я считала вас самым удачливым человеком, Джорджио.

Джорджио передал фишку Роману, который принял ее и отложил в сторону, на ней было видно число «четыре».

— Я заработал бы больше денег с продуктами «Макдональдса», — объяснял Джорджио. — И у меня было бы наполовину меньше забот.

— Но вы — художник, — запротестовала Оливия.

— Да уж какие художества! Вся моя жизнь была работой по шестнадцать часов в день семь дней в неделю. И что, я удостоился аплодисментов? Едва хватало на жизнь, и все. Роману нужно сойти с ума…

— Но… — начала Оливия.

— Да, я знаю. Вы тоже хотите быть художником. Может быть, у балерины по-другому, не знаю. Я только знаю: чтобы быть художником, нужно быть подвижником. Если можете жить, делая что-нибудь другое, — делайте это.

— Вы — балерина? — спросил Роман. — Я должен был догадаться. Вы так прекрасны и так грациозны, что никем другим быть и не можете.

Оливия скромно опустила глаза. Она подумала, что, если она собирается заполучить работу Артурио, даже на временной основе, она сможет часто видеться с этими двумя мужчинами.

— Не совсем точно — «балерина», — призналась она. — Я начинала именно так, но затем я стала более… э… более развитой. — Она знала, что они оба догадываются, о каком «развитии» она говорит. Оливия посмотрела им в глаза. Она даже не удосужилась вздохнуть поглубже, чтобы подчеркнуть свои слова. — Предполагается, что балерины более изящны. — Она не стала добавлять «и более грациозны».

— Ерунда! — фыркнул Джорджио. — Ничего не вижу плохого в том, чтобы у танцовщицы балета была хорошая фигура. А ты как считаешь, Роман?

— Они все кажутся немного тощими, — заметил Роман. — Итак, что же вы делаете, Оливия, когда не работаете официанткой?

— Я все еще танцую, — заверила она. — Есть много возможностей для человека с классической подготовкой.

— А также с красотой. — Роман улыбнулся.

— Спасибо. А у вас, Роман, какие замыслы?

Роман выбросил дубль-пять. По той или другой причине у него опять выпал этот номер, и он передал фишку Джорджио. Джорджио покачал головой, двумя пальцами вытащил пачку денег из кармана брюк. Отсчитав два доллара, он сказал:

— Роман — акула в триктраке. Когда он награбит у меня достаточно денег, то откроет свой собственный ресторан.

— Хороша акула! — усмехнулся Роман. — Только потому что выиграл одну партию? Вы знаете, что вы будете впереди к тому времени, как мы закончим игру.

Джорджио ударил по столу мясистой ладонью:

— Так и будет! Или не стоит? Последний раз, когда я отобрал у тебя несколько долларов, ты переживал неделю.

— Это были тридцать долларов. И я не переживал.

Джорджио повернулся всем телом к Оливии:

— Он экономит на собственное заведение, этот молодой человек! Он прижимист как скупой рыцарь.

Оливия не знала, смеяться ей или краснеть, поэтому она решила не понять замечания Джорджио.

— Я думаю, хорошо, что у него есть честолюбивые замыслы, — предположила она.

— Хорошо, плохо! — Джорджио своими короткими пальцами вновь устанавливал шашки. — В один из дней он покинет меня — меня, который научил его всему, что он знает! А затем я буду вынужден нанять мальчика моей сестры, который не знает ни одного соуса за исключением «Хейнц». Моя сестра будет помогать, хотя я предпочту быть распятым феминисткой, поверьте!

— Может быть, вам принести еще что-нибудь из кухни, — спросил Роман Оливию. — Но я не думаю, что там остались еще устрицы.

— Мне нужно идти, — сказала Оливия. — У меня утром проба.

— К обеду не приходите сюда, — сказал ей Джорджио. — Если вы не получите работу, вы мне нужны, чтобы опять заменить Артурио.

— Благодарю вас.

— У вас есть машина? — спросил Джорджио.

— Нет. Я вызову такси.

Джорджио отодвинул доску триктрака.

— Я проиграл достаточно денег для одной ночи, — сказал он. — Ты тоже поезжай домой, Роман. Ты опять припарковался позади ресторана, на месте хозяина? — Он пристально посмотрел на Романа, затем на Оливию.

Только тогда Роман понял тяжеловесный намек Джорджио и предложил:

— Можно вас подбросить куда-нибудь, Оливия?

— Я не хочу быть для вас…

— Чепуха, — зарычал Джорджио. — Вы будете в безопасности с Романом, я вам гарантирую. Как если бы я вез вас домой…

Оливия прикоснулась к левой стороне груди:

— Мое сердце дрожит от одной этой мысли, Джорджио! Это не будет для вас слишком большой обузой, Роман?

«Бьюику» Романа было лет шесть. «Но ведь он на всем экономит, — подумала Оливия. — Интересно, сколько он уже накопил?»