Наташа Апрелева - А Роза упала… Дом, в котором живет месть

— Ну, в общем, да. Внук домработницы. Объявился. Уговорил старушенцию сдать ему с женой комнату.

— Да. Только она не жена ему. И вообще — никто. А наоборот, любовница « англичанки » Ирины, которая в прошлом и спалила Флигель, равно как и родного отца.

— Ирина, я смотрю, просто какая-то девочка со спичками.

— Сестер жалко. Розка в больнице до сих пор.

И неизвестно еще… Как и что. Дом не был застрахован. Милиция замучила.

— А мне вот больше Пасечника жалко. Попал, как кур в ощип, как сказала бы Лилька. Откуда он вообще здесь нарисовался-то, бедолага?

— Я так поняла, Ирина давно собирала информацию обо всех, как-либо причастных к Дому.

И когда твердо решила идти войной, привлекла к этому делу вот как раз Пасечника. Было известно, что Розалия Антоновна никогда не берет жильцов…

— И приставила к нему свою куклу-любовницу?

— Ну да, чтобы не вводить в курс дела. А просто — очаровать, заинтересовать, использовать.

— А сейчас-mo они где, подружки Смерти?

— Неизвестно. Кукла удрала, бросив беспомощного Пасечника, очевидно, он потерял сознание, отравившись продуктами горения, еще окончательных ответов от экспертизы нет. Да, удрала, а чтобы совсем налегке, у калитки оставила сумку и еще какие-то вещи, странный выбор, почему-то изрезанный Микки-Маус. И они смылись вместе. Наверное. Машина Иринина найдена несколько дней назад.

Пустая, естественно.

— Юля! Пошли за пивом сходим, я чувствую себя очень глупым. На моих глазах…

— Нет, на моих глазах…

— Ия ничего не видел, ничего не слышал…

— Старушка мне доверяла. А я ее не уберегла. Стыдно.

— Это мне стыдно.

— Дураки мы оба.

— Ты — нет. Ты — мой любимый доктор.

— Это ты мой любимый доктор. Наук. Пошли за пивом.

— Я вот подумал…

— Да-да?

— Ирина просто получила не то образование.

— Господи, ну при чем здесь образование?

— Ей надо было учиться математике. Математики, они на уровне учебной дисциплины знают, что существуют задачи, не имеющие решений. Теоремы, не имеющие доказательств. При любом N, отличном от нуля, и так далее. А Ирина прекрасно болтала по-английски, но непрофессионально считала, что любую поставленную задачу можно решить… искала ответы для своей… и находила только неправильные.

— Потому что правильных нет?

— Да. Пошли за пивом.

Юранина квартира была не похожа на Юранину квартиру — то есть на квартиру балбеса, разгильдяя и алкоголика, каковым он так любил представляться, баловник. Юранина квартира была большой, аскетично обставленной и бесконечно мужской. Дамы, попадая в такую квартиру, немедленно начинают сладостно мечтать, как сумеют превратить ее в какую-то странную вещь с названием «уютное гнездышко», и прекрасно, что это у них никогда не получается.

Марго с удобством расположилась в глубоком кожаном кресле, принаряженная в темно-вишневый шелковый халат хозяина. Протянув руку, она схватила с гигантского письменного стола телефон и набрала номер.

«Ну и где эта кляча недоступная носится?» — проговорила недовольно вслух, имея в виду филологическую сестру свою, Лилю.

— С кем это ты разговариваешь? — спросил Юраня, заходя в комнату с подносом. На подносе мелодично позвякивали толстенькие кофейные чашечки, белые на черных блюдцах.

— Пыталась с Лилькой, не получилось, — Марго отпила кофе и зажмурилась, — крепкий какой! Крепкий! Где эта курица треплется? Недотравленная. Вот где мне ее искать?

— Не стоит ее искать, — Юраня присел на корточки около, — Камилла здесь, Флора здесь, и придет она сюда. Когда захочет. Как говорится: свинарников много, а губернаторский вертолет один.

— Переживает она слишком. Что Ирку мы не узнали, и вообще.

— Рита, двадцать лет прошло.

— Она очень изменилась, Ирка. На человека хоть похожа стала… Немного.

— Все понятно.

— Я могла бы сразу сообразить, — Марго в кресле ближе придвинулась к Юране на корточках, — я ведь видела, как она на Микки-Мауса пялится. Ирка в детстве прямо загонялась по нему. Как-то даже выкрала его, это было обнаружено, и отец ее высек, довольно солидно. Плохая история, даже вспоминать не хочется.

— Не вспоминай.

— А можно?

— Конечно.

Румпельштильцхен ( нем. Rumpelstilzchen) — сказка братьев Гримм о злом карлике, способном создавать золото из соломы, спрядая ее. Фрейд упоминал ее в примере, иллюстрирующем постулат о том, что в сновидениях часто встречаются мотивы сказок, вернее, сновидение часто интерпретируется человеком как подобие известной ему сказки, и предполагал, что это может быть обращением «к более глубокому инфантильному пласту сновидческих идей».