Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы

Было совершенно очевидно, что тетя ничего не понимает и лучше всего было бы задать ей вопросы – раз уж она такой специалист по знаменитостям! – и убраться поскорее, не ставя никого в глупое положение. На тесной кухоньке, где на стенах висели картинки и искусно вырезанные деревянные ложки, а на холодильнике стоял допотопный телевизор с рогатой антенной на макушке, Алексу было неловко, гораздо более неловко, чем в шикарном бутике на Петровке.

Он кое-как приткнулся на узкий диванчик, забился в самый угол. На диванчике лежали свернутый плед и стопка каких-то журналов. Еще сидел недовольный кот неопределенного цвета, про которого хозяйка сказала, что его зовут почему-то Конфуций.

– Тетя Оля, – разглагольствовал Дэн, ловко орудуя ножом, луковичная шелуха летела на предусмотрительно подстеленную газетку, – лучший в мире специалист по трогательному! Вот так трогательно пишет, что за душу берет! Как возьмет, так потом и не отпускает! И думаешь – ну почему, почему я не великий артист и не певец, тогда бы она и обо мне так написала!

– Денис, прекрати немедленно.

– Она для всего глянца пишет! – продолжал племянник как ни в чем не бывало. – Всех знает по именам, отчествам и даже по фамилиям бабушек и дедушек. И так она всех любит, что, если кто плохо себя ведет или Раскольникова не так, как надо, играет, всегда плачет! Вот есть такая знаменитая артистка Мирина Нескорова. Уж как тетя ее любила, а потом оказалось, что она ребеночка в детский дом сдала, а всем лапшу на уши вешала, что бывший муж сдал, вовсе не она. В общем, детектив!..

– Ты мне надоел.

– А теперь чего? Резать или на самом деле в блендер?! Во-о-от, а если ей материал заказывают за бешеные деньги, она ни за что писать не станет, пока сама не убедится, что объект достойный! И только тогда пишет! А если ей кажется, что недостойный, тогда она ничего не пишет ни за какие бешеные деньги! Если б мне такие платили, я бы со всей беспринципностью про всех подряд шпарил, а тетя ни за что!

– Вы извините его, – попросила покрасневшая тетя Алекса Шан-Гирея. – Он болтает пустяки. Но вот если бы вы согласились дать мне интервью, я бы с великой радостью…

– Он согласится! Ты согласишься, Алекс?

– Если только вы не станете спрашивать у меня, как я начал писать и где беру сюжеты, – скучным голосом сказал великий писатель.

Митрофанова на него покосилась.

Интересно, чего это он такой мрачный? Или она сильно его задела, когда рассказывала про Маню и ее нелегкую жизнь?..

Через пятнадцать минут журналист Столетов, писатель Лорер и заместитель генерального директора издательства, прилежно работая ложками, хлебали огненные щи, а на сковородке стреляло и брызгало масло, жарились котлеты, и пахло упоительно.

Тетя Оля переводила взгляд с одного на другого, а потом вдруг улыбнулась и отвернулась.

…Такое счастье, когда всех много и все едят.

…Такая тоска, когда никого нет, и кастрюли щей хватает на неделю, и никто не требует с порога котлет, чаю и поговорить!..

Она мимолетно погладила племянника по голове, он подставился поудобнее, чтобы она еще погладила, но тетя не стала – стеснялась чужих, особенно этого, знаменитого, бледного, с волосами до плеч, девчоночьими ресницами и пиратской щетиной, очень напряженного, как будто постоянно думающего о чем-то неприятном и болезненном.

– Пупсик, ты знаешь такого Затыкина? – Дэн хлебушком протер тарелку, отправил кусок в рот и облизал ложку. Хорошо, что впереди еще котлеты!..

– Ну, конечно, – удивилась тетя Оля. – Только не Затыкина, а Александра Романова, конечно. Прекрасный исполнитель! Просто прекрасный, ну, по меркам современной эстрады, разумеется! И голос отличный, и вообще человек очень порядочный.

– Вы о нем писали? – быстро спросил Алекс.

– Несколько раз.

– Я могу посмотреть материалы?

Тетя моргнула и переступила ногами в валенках. Они все сидели за столом, а она стояла у плиты, караулила котлеты.

– Я могу показать, но, боюсь, вам это будет не интересно… Александр Павлович.

– Кысочка, называй его Алекс. Он этот цирлих-манирлих не любит. Он демократ! Как Герцен! Герцен же был демократ?..

– Демократ. А писатель не очень хороший.

– Ну, наш-то хороший, не то что этот самый Герцен! Ты же сама только что сказала, кысочка моя! Для него никаких материалов не жалко! Вот для Герцена жалко, а для Лорера ты не скупись!

– Господи, какое трепло. – И тетя Оля, не удержавшись, опять погладила племянника по голове. – И когда ты успел вырасти?.. Ты же только что был маленький и собирал космическую станцию из конструктора.