Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы

Он проводил ее глазами – длиннющие ноги, тонкие щиколотки, летящая походка, распахнутая шубейка, ридикюльчик, заброшенный на плечо изящным жестом, – и напоследок, прежде чем скрыться, она ему улыбнулась лукавой, призывной, точно рассчитанной улыбкой.

Он вяло улыбнулся в ответ, хотя из-за тонированного стекла она точно не могла его видеть. И достал телефон.

Он должен позвонить Мане и сказать, что прилетел. Прилетел и едет в издательство. В издательство его позвала Анна Иосифовна, и она встревожена. Она встревожена и собирается говорить именно о ней, Мане.

Впрочем, он никому ничего не должен!..

Если Маня станет беспокоиться, позвонит сама. Она уже один раз звонила, позвонит еще. Ничего страшного.

И спрятал телефон.

В издательстве ему сообщили, что за те два месяца, пока его не было в Москве, писательница Покровская не написала ни строчки, и позавчера в магазине «Москва» на нее напал какой-то ненормальный.

– Я бы не узнала, – сказала Анна Иосифовна озабоченно, – Марина Леденева никогда бы мне не сказала, но Катюша Митрофанова тем же вечером виделась с Манечкой и наутро мне позвонила. Алекс, я лишь прошу вас… быть повнимательнее. Она явно переживает сейчас какой-то кризис, а тут еще этот ненормальный!

Он молчал, обдумывая услышанное.

Ему и в голову не приходило, что он теперь каким-то образом отвечает за Маню, а генеральная директриса, кажется, имела в виду именно это.

– Жаль, что вас не было так долго, – сказала она с нажимом.

Он хотел что-то возразить, но она остановила его повелительным жестом:

– Нас нельзя оставлять наедине с нашими проблемами, да еще так надолго! Никак нельзя. Хорошо бы, чтоб вы поняли это, Алекс!..

Он собирался было спросить, кого это «нас», но передумал.

Решили действовать сразу в нескольких направлениях.

Во-первых, нужно съездить в дом погибшего Сергея Балашова и расспросить всех, кого удастся найти, о том, что происходило в тот вечер, когда он погиб.

Во-вторых, дождавшись от полковника Никоненко номера телефона для экстренной и секретной связи, следует договориться с ним, чтобы он устроил Береговому свидание – ну хотя бы с адвокатом. Для этого надо найти адвоката.

За это все отвечала Маня Поливанова.

В-третьих, и это, наверное, самое главное, нужно немедленно начать кампанию в прессе – кажется, полковник назвал это «биться в падучей». Для чего необходим Дэн Столетов и все его связи. Этим должна заняться Митрофанова.

– И мать надо как-то успокоить, – сказала Маня. – У Берегового мать в больнице. Знаешь, в Химках?.. Триста девятнадцатая клиническая больница! Я однажды его искала, и мне в отделе сказали, что он по средам с утра всегда к матери ездит. Ты бы съездила, Кать!

– И что я ей скажу?! Что ее сына за убийство в тюрьму забрали?!

– Ну, ясен пень, так и скажешь, – мрачно подтвердила писательница. – Еще скажи, не забудь, что ему пожизненное светит!..

– Нет, а что сказать-то, да еще незнакомому человеку?! Я ее не видела никогда!

– Наври, что его в командировку услали!

– А почему он ей не позвонил?

– А потому что командировка в Анадырь, а там связи нет!

– А почему перед отлетом не позвонил?..

– А потому что лететь нужно было срочно, он прямо с работы в аэропорт уехал, а телефон на столе забыл!..

Митрофанова моргнула:

– Ну, здорова ты врать, Маня!

– У меня профессия такая. Ты что, не знаешь?.. Сидишь себе, врешь от души, а потом получается детективный роман. – Тут Маня вдруг остановилась, помолчала и добавила очень серьезно и грустно: – Только у меня в последнее время не получается… от души. У меня вообще никак не получается.

«Не получается» – это совсем другой разговор, вовсе не о вранье и не о детективах, и продолжать его сейчас никак нельзя.

– И вот еще что я думаю, Кать!.. Найди там, в больнице, Дмитрия Долгова. Я ему позвоню, и он тебя примет, если на месте.

– Кто такой Дмитрий Долгов?

– Великий русский врач, – пояснила Маня охотно. – Он меня три года назад оперировал. Ну, помнишь, я в больнице лежала и все ко мне приезжали? Я вообще там провела лучшие мгновения своей жизни! За мной все ухаживали и меня все любили!..

– В больнице лежала – помню, а про великого Долгова не знаю ничего!

– Ну, он правда великий врач. Ну вот как… – Маня подумала, с кем бы сравнить врача Долгова, и сравнила: – Ну, как Пирогов!..

– Иди ты!..

– Нет, правда. Я ему позвоню, договорюсь, и ты к нему сходи. Может, он эту мамашу Берегового посмотрит. Она там много месяцев лежит, а дело ни с места. Ее то выписывают, то обратно кладут, но ей только хуже…