Елена Михалкова - Золушка и Дракон

Она спряталась от него в укромном месте.

Сергей нашел дневник за шкафом в подвале.

Ольга Григорьева – левша.

Ее сестра была убита.

Муж Ольги знаком с Олегом Чайкой.

Он рассказывал ему про встречу с женой.

ТРИ ДЕВУШКИ УЖЕ ПРОПАДАЛИ!

– Макар, девчонки пропадали! – Бабкин лихорадочно схватил Илюшина за руку. – Ты понимаешь?! Значит, она готовит то же самое! То же самое, что и двадцать лет назад!

Лежа на грязном полу со связанными руками в окружении горящих свечей, Лиля отчетливо поняла, что очень скоро умрет. И ее охватил ужас. Чистый, беспримесный ужас, но не от близости смерти, а от мгновенного и убийственного, словно выстрел, осознания того, как бездарно она прожила свою жизнь.

Если бы Лиля могла, она бы заплакала. Господи, господи боже ты мой, что же она наделала? Жила с Олегом… прятала от него Федю, когда у Олега белели глаза… по ночам дрожала за сына, сжимая зубы от отвращения к ласкам мужа… Лиля думала, что перед глазами станет проходить вся жизнь, а вместо этого только одно воспоминание держало ее цепко, словно все это было вчера: они с Федей сидят под столом, тихо-тихо, и она рассказывает сказку, а он беззвучно хохочет, утыкаясь ей в подмышку, и там от его смеха тепло и щекотно.

Никогда больше этого не будет. Никогда. Что она натворила со своей жизнью? Если бы год назад ей сказали, что в этот солнечный день августа она умрет, что она сделала бы сразу же? Ушла бы от Олега. Убежала, украла бы ребенка, нашла бы, где спрятаться. Так почему же она не решилась на это раньше? Чего ждала? Смерти от удара ножа, рассекающего артерию?

Последние минуты жизни Лили Чайки были мучительны и страшны, но не от физических страданий. Она по-прежнему не ощущала своего тела, но боль, которую она испытывала, была сравнима с пыткой. «Феде придется жить с бабушкой… Она будет растить его, как растила меня… Нет!»

При этой мысли тело ее выгнулось дугой, словно пытаясь освободиться от пут. Человек, стоящий возле маленького переносного магнитофона у стены, обернулся и покачал головой:

– Тише, тише… Все, уже скоро.

Подземелье вдруг наполнил звук, который Лиля меньше всего ожидала услышать – веселый собачий лай. Это было тявканье некрупной радостной дворняжки, коротконогой, с большими развевающимися ушами. Совершенно безобидной.

Прошло несколько минут. Наверху послышались шаги. Лай не прекращался. Лиля видела в дрожащем свете свечей, как по лестнице спускаются ноги, как весь человек целиком спрыгивает в подвал и оглядывается, пытаясь понять, откуда доносится гавканье.

Он сделал шаг вперед, по направлению к Лиле, и увидел ее. На лице его отразилось изумление, и в ту же секунду тень, выступившая из-за лестницы, обрушила на его затылок набитый мешок. Не издав ни звука, человек повалился наземь и застыл в нелепой позе, раскинув руки.

Лиля замычала. Собака продолжала надрываться, и это было страшнее всего. От ее веселого жизнерадостного тявканья веяло безумием в этом подвале, где один лежал ничком у лестницы, а вторая – у дальней стены, не в силах шевельнуться.

Человек, нанесший такой точный и безжалостный удар, подошел к магнитофону, и лай оборвался. С деловитостью профессионального палача взял отложенный в сторону нож и присел возле Лили. Девушка забилась, из горла ее вырвалось мычание.

– Закрой глазки, – попросил человек с ножом. – Не нужно смотреть. Закрой!

Лиля слабо дергалась, не отводя глаз от блестящего лезвия.

– Ну извини. Не бойся, больно не будет.

Рука с ножом вскинулась вверх. Лиля все-таки зажмурилась, и в этот момент раздался оглушительный хлопок, как будто в подвале взорвали петарду.

– А-а-а! – закричали рядом с Лилей, и руку обожгло прикосновение лезвия.

Она открыла глаза. Возле тела Олега стоял Сергей Бабкин, целясь из пистолета в стонущую женщину, которая прижимала к себе раненую руку, а по лестнице быстро спускался кто-то еще.

Держа пистолет двумя руками, как в фильмах, Сергей подбежал ближе. Лиля смотрела на его лицо, и в какой-то миг ей показалось, что он сейчас выстрелит – когда он бросил взгляд на нее. Но вместо этого сыщик ткнул дулом в шею Ольги Романовны и скомандовал:

– В сторону. Лечь на землю. Живо!

Последнее слово он проорал так, что Лиля моргнула от страха. Ольга Романовна подчинилась, не переставая стонать, и Сергей ногой отшвырнул нож в сторону.

– Макар, Григорьевой нужен жгут, – уже спокойнее крикнул он. – Шевельнешься – прострелю башку! – пригрозил он, и Лиля поняла, что это относится к заведующей.