Нора Робертс: Опасный след

— Слезай, Хуг. Беги к мамочке.

Не поднимаясь, Фиона обняла одной рукой дрожащего от радости и виляющего хвостом Пека.

— Да, — прошептала она, когда Девин на пару шагов обогнал жену, подхватил сына на руки и все трое обнялись, заливаясь слезами. — Да, хороший день. Ты молодец, Пек.

Прижимая к себе сына, Рози поспешила к дому. Девин отстал и неуверенно подошел к Фионе.

— Спасибо вам. Я даже не знаю, как…

— Все хорошо. Он отличный парень.

— Он… все. Огромное вам спасибо. — Со слезами на глазах Девин обнял Фиону и, совсем как Хуг, уронил голову на ее плечо. — У меня просто нет слов.

— И не надо. — Поскольку и у нее защипало в глазах, она похлопала Девина по спине. — Хуга нашел Пек. Это его надо благодарить. И он будет рад, если вы пожмете ему лапу.

— О! — Девин потер лицо, пару раз вздохнул, успокаиваясь. — Спасибо, Пек, большое тебе спасибо. — Он присел и протянул руку.

Пек улыбнулся по-своему, по-собачьи, и вложил лапу в ладонь Девина.

— Можно… можно мне обнять его?

— Он будет счастлив.

Судорожно вздохнув, Девин обнял Пека за шею, вжался лицом в его шерсть. Поверх его плеча Пек взглянул на Фиону с лукавым блеском в глазах, словно говоря: «Правда, здорово? Может, повторим?»

Доложив о выполнении задания, Фиона поехала домой. Пек, распластавшийся на заднем сиденье, задремал. Он заслужил отдых, думала Фиона, а она заслужила гамбургер, который сейчас приготовит и съест с большим аппетитом, вбивая отчет в свой компьютер.

А еще обязательно позвонит Сильвии, расскажет мачехе, как нашли малыша, и попросит провести вечерние занятия.

Ну конечно, именно сейчас, когда трудный поиск остался позади, дождь наконец прекратился и в разрывах серых облаков появились клочки голубого неба.

Горячий кофе, решила Фиона, обжигающий душ, ленч и бумажная работа, а если повезет, то вечером не будет никакого дождя и никто не промокнет на вечерних занятиях.

Выезжая из парка, она заметила над проливом, вспененным дождем, мерцающую радугу. Хорошая примета. Может даже, предвестник чего-нибудь необыкновенного. Несколько лет назад ее жизнь была как этот дождь — тусклой, унылой. Остров стал ее разрывом в тучах, а решение поселиться здесь — ее шансом, ее радугой.

— У меня есть все, что мне нужно, — прошептала она. — А если появится что-то еще, ну что же, поживем — увидим.

Фиона свернула с извилистой дороги на ухабистую подъездную аллею. Заметив изменение в движении, Пек фыркнул и, усевшись, забарабанил хвостом по сиденью, когда машина въехала на узкий мостик, перекинутый через весело журчащий ручей. А увидев дом, засуетился и радостно гавкнул.

Ее дом, ее крохотное жилище с большими окнами, крытый кедровой дранкой, словно выступал из ее собственного леса. Большая поляна и холмистый двор с тем, что она называла тренировочными зонами. Горки, качели, дощатые и из автомобильных шин, лесенки и платформы, тоннели и рампы, окруженные скамейками, создавали впечатление детской игровой площадки.

Не так далеко от истины. Только у детей по четыре лапы.

Еще двое из троих ее «детей», радостно виляя хвостами, пританцовывали под навесом на передней веранде. Больше всего в собаках Фиона любила именно то, с какой абсолютной радостью они встречали ее, и неважно, отсутствовала она пять минут или пять дней.

Собаки подбежали к остановившейся машине. Пек завертелся, предвкушая встречу с лучшими друзьями. Сплошной собачий восторг!

Не успела Фиона выйти из кабины, как собаки еще энергичнее завертели хвостами и стали тыкаться в нее мордами.

— Привет, ребята. — Почесав подставленные спины, Фиона открыла заднюю дверцу. Пек выпрыгнул, торопясь начать церемонию дружеской встречи.

Обнюхивание, счастливое повизгивание, подталкивание, а потом веселая гонка с преследованием. Пока Фиона доставала рюкзак, вся троица успела удрать, покружиться по площадке и вернуться к ней.

Всегда готовы поиграть, подумала Фиона, когда три пары сверкающих глаз с надеждой уставились на нее.

— Скоро, — пообещала она. — Я должна принять душ, высушить одежду, поесть. Идемте в дом. Что скажете? Хотите в дом?

В ответ все трое метнулись к двери. Шестилетний желтый Лабрадор Ньюмен, самый старший и самый величавый, вел стаю. Черный Лабрадор Богарт, совсем ребенок в свои три года, остановился, чтобы подхватить веревку. М-да, кто-то явно хочет поиграть в перетягивание каната.

Псы вбежали за ней в дом, стуча лапами по полу из широких досок. Время есть, подумала Фиона, взглянув на часы, но немного.