Эльмира Нетесова - Полет над пропастью

— А где его сыновья?

— У него один сын — Ашот. Он летчик в гражданской авиации, живет в Москве. Сестра — Каринэ, закончила институт иностранных языков, работала гидом в Санкт-Петербурге и вышла замуж за ахпара, так в Армении называют армян из-за рубежа. Живет в Марселе во Франции. Отец бывал у нее, и у Ашота. Они хорошо устроились, к себе его зовут, но он не хочет жить в зависимости от невестки или зятя.

— А тебя к себе звал?

— Не то слово! Умолял!

— Чего ж не поехал?

— Не потянуло! Да и кто он мне? Разве отец таким должен быть? Разыскал, когда мать старухой стала, а и мне уже почти четыре десятка лет. Что я видел от него? Где был, когда учился в институте и перебивался с хлеба на чай. На дорогу в деревню денег не было. Единственные брюки были. Как боялся их порвать или запачкать.

— Эстонец тот знал о тебе?

— Конечно. Мать не скрывала. Он видел меня. Но зачем я ему был нужен? Своих не радовал, обижал. И к нам в деревню приехал с пустыми руками, хоть бы пряник или баранку насмех привез. Нет, ничем не побаловал. Зато от деда с бабкой полные сумки увозил, аж пердел от тяжести, когда к автобусу нес. Дед долго ругался матом, вспоминая того зятя.

— А чего мать не осталась с твоим отцом, когда он разыскал ее?

— Какой смысл, зачем? Столько лет минуло, они давно отвыкли. Да и каждый как-то устроился, менять привычное не стоит, тем более что нет веры в человека, какой однажды бросил, где гарантии на будущее? А тут дети и внук. Да и я навещаю время от времени.

— А дед с бабкой живы?

— Слава Богу! Хоть старенькие оба, но скрипят. Пусть бы подольше пожили мне на радость. Они еще не потеряли надежду увидеть моих детей. Вот тогда, мол, помереть спокойно можно.

— С отцом общаетесь?

— Ты то чего киснешь?

— Жалко тебя!

— Э-э, нет! С этим не согласен. Я не девочка, чтоб жалеть, меня любить нужно. И не меньше! — глянул на Варьку, схватил внезапно на руки и унес в спальню, на ходу закинув дверь на крючок.

— Бандюга! Разбойник! Хулиган! — вяло вырывалась Варя из настырных рук мужика,уронившего ее на постель. Он мигом сорвал с бабы халат и колготки:

— Девочка моя! Ты даже сравнений не знаешь! Поверь, я не хуже твоего Виктора и докажу тебе это! Ты будешь меня любить! — целовал Варьку, та, забыв о сопротивлении, обняла Мишку:

— Родной, ты и впрямь самый лучший! — шептала человеку на ухо. Она была потрясена случившимся и не узнавала саму себя.

— Мишка! Мишанька! — срывалось с губ невольное. Баба поняла, как нужен был ей этот человек. Он стал первым после Виктора мужчиной, и Варя с того дня уже не тосковала по мужу. Каждый вечер ждала своего зоотехника, прислушиваясь к каждому шагу за окном. Она стала следить за собой, аккуратно одевалась и это тут же заметила деревня:

— А Варька хорохориться стала! На работу, как на гульбу, вырядилась. Видать, зоотехник наш на ей отметился. Раней, как трясогузка плелась, нынче под лебедушку косит. Даже лицо красит. Уж конечно не для цыплят.

— Петуха завела, знамо дело! — посмеивались мужики.

— Скоро сама занесется…

— А вам что до того, лешаки корявые? Иль досадно, что не с вами шашни крутит? Чего от ней надо? Хватит бабу в дерьме валять. На своих баб гляньте и на себя! Кому она помешала? Идите на работу, не чешите языки, хуже баб сплетниками поделались, козлы бесстыжие! — возмущался председатель колхоза, защищая Варьку, а под самый выходной увидел импортную машину, свернувшую с городской трассы на проселочную деревенскую дорогу. Машина свернула к дому Вари, и дед Тимофей догадался:

— Анжелка с мужем приехали!

Варя сразу заметила машину и поспешила навстречу гостям. С хлебом и солью вышла. А как увидела зятя, чуть не выронила из рук каравай. Мигом плохо стало.

Бородатый, грузный человек с трудом выдавился из машины и, оглядев толпу деревенских зевак, сказал улыбаясь:

— Здравствуйте, люди добрые! Дай Бог всем здоровья и счастья! Коль пришли встретить нас, пойдемте в дом, познакомимся, — подошел к Варе, обнял, поцеловал в обе щеки, отломив от каравая кусочек хлеба, обмакнул в соль и съел.

— Спасибо, мамка, знатный хлеб испекла! — поцеловал каравай и, вытащив тяжеленные сумки, пошел в дом следом за Варей и Анжелой.

— Доча, твой Вася мой ровесник, — шепнула тихо.

— Свойский мужик, хороший, уважительный!

— Силища в ем чисто ведмежья! Цельная гора! — восторгались люди, спешившие трусцой на предложенное угощенье. Кто ж в деревне откажется от халявной попойки, она обещала стать громкой и щедрой.