Сохейр Хашогги - Мираж

— Я очень благодарна вам за это. Но что…

— Амира, у вас мало времени на принятие решения. Если это будет Тебриз, тогда я должен буду детально разработать план, мне надо кое-что предпринять. Но если нет… то мне останется только бояться за вашу жизнь, дорогая. Вам надо так или иначе вырваться отсюда, пока еще не слишком поздно. Я помогу вам, чем только смогу.

Амира не успела ответить, как рядом появился Али. В пейджере что-то напутали. Слишком многих принцев в аль-Ремале зовут Али.

В этот момент объявили рейс Филиппа.

Супруги проводили его до самого выхода на посадку. Пассажиры выстроились по-одному. Филипп попрощался.

«Может быть, сейчас я вижу его в последний раз», — подумала Амира. Слова сами сорвались с ее уст:

— Я совсем забыла спросить, Филипп, вы когда-нибудь бывали в Тебризе?

— В Тебризе? Как вы сказали — в Тебризе?

— Да, в Тебризе. Мы с Али собираемся туда. Мы с ним никогда там не были. Я подумала, что такой неутомимый путешественник, как вы, наверняка бывал в этом Тебризе.

— Да, в Тебризе мне приходилось бывать, — ответил Филипп. Взглядом он подтвердил Амире свое обещание. — Говорят, что Тебриз самое гнусное место на Среднем Востоке, но я сумел найти там очень верных и полезных людей. Думаю, что ваша поездка будет удачной.

С этими словами Филипп направился на посадку.

Пришла весна. Ночи все еще были холодными, но дни радовали настоящими теплом. Однажды, ближе к вечеру, за какие-то полчаса с неба вдруг выпало за полчаса полдюйма дождя. Не только женщины, но и солидные мужчины высыпали на улицу насладиться льющейся из поднебесья влагой. Для маленьких детей, которые никогда в жизни не видели дождя, случившаяся гроза была настоящим чудом.

Карим с наслаждением плескался в маленькой луже, подняв личико к небу и блаженно щурясь, когда крупные капли попадали ему в глаза. Когда налетевший внезапно ливень так же внезапно кончился, малыш вцепился в подол материнской абии и крикнул:

— Мамочка, сделай еще дождик!

Как быстро летит время! Амира не успела оглянуться, как ее младенец превратился в бойкого мальчугана.

Али не удалось увидеть дождь в пустыне. Он в это время был в Америке, учился летать на каких-то новых истребителях. Домой он вернулся в весьма сумрачном расположении духа, что случалось с ним всякий раз, когда он возвращался в аль-Ремаль из стран с большей свободой нравов. В более подробные причины Амира старалась больше не вникать, в сущности, это было ей уже безразлично.

До поездки в Тебриз оставалось чуть больше месяца, но Амиру не мучили ни предчувствия, ни страхи. Более того, она с трудом верила в реальность планов Филиппа. Никаких сведений от него не было. Интересно, чем сейчас занят Филипп?

Однажды он прислал письмо, адресованное, естественно, Амире. Письмо как письмо — благодарность за гостеприимство, кое-какие личные новости, международные великосветские сплетни и, как бы между прочим, адреса нескольких человек в Тебризе, к которым было бы небезынтересно заглянуть. Амира не нашла в письме ничего важного для себя. Это сводило ее с ума, и она разозлилась на Филиппа. Неужели он не мог вставить в послание какие-то только ей понятные слова, намеки на осуществление дерзкого плана? Ведь в начавшейся игре ставкой стала жизнь Амиры.

Но, может быть, ничего и не произошло? Все планы рассыпались в прах, если, конечно, они вообще существовали.

На следующее утро служанка подала ей за утренним кофе телефонную трубку.

— Звонят из-за границы, ваше высочество, из Франции.

Амира заставила себя протянуть руку ленивым жестом, словно звонки из Парижа были для нее самым обычным делом.

— Bonjur.

— Это Париж? — произнес мужской голос на ломаном французском языке.

— Нет, аль-Ремаль.

— Мир вам, — продолжил мужчина по-арабски. — Ждите, соединяю вас с Парижем.

Наступила тишина, затем в трубке раздался сигнал.

— Всемогущий Аллах! — Амире захотелось с размаху швырнуть трубку о стену. Получили миллиарды нефтедолларов, играют в международный телефон. За строительство телефонной станции в аль-Ремале конкурировали две компании — французская и бельгийская. Поговаривали, что Малик выступил посредником в этой сделке и заработал неплохие комиссионные. Сейчас, услышав сигнал конца связи, Амира с удовольствием свернула бы братцу шею.

Телефон снова зазвонил.

— Алло! Меня разъединили.

— Сестренка? Это ты?

— Малик, а я только что помянула тебя не слишком лестными словами, да простит меня Бог.