Нора Робертс - Сокровища Айседоры

Нет, он не мог оставаться здесь. В этом старинном респектабельном доме Джед чувствовал себя словно в западне. Повсюду, казалось, затаились призраки, и, чтобы изгнать их, недостаточно было просто накрыть мебель чехлами, запереть двери и уйти. Комнаты, даже пустые, хранили слишком много воспоминаний.

– Капитан Скиммерхорн?

Черт побери! Уже неделю он не капитан полиции и за эту неделю устал объяснять всем, что вышел в отставку.

Джед посторонился. Огромный гардероб красного дерева плавно проплыл через величественный холл в промозглое утро.

– Да?

– Похоже, мы вынесли все, что вы хотели отправить на склад. Может, проверите?

– Хорошо.

Джед поднялся на второй этаж. В конце концов, в его жизни было столько обязанностей, эта – всего лишь еще одна.

Что-то подтолкнуло его к комнате, в которой он жил в детстве и позже, когда остался один. Он остановился в дверях и, сунув в карманы крепко сжатые кулаки, приготовился к шквальному огню воспоминаний.

В этой комнате он плакал тайком, стыдясь своих слез. Мужчине из рода Скиммерхорнов не подобает открыто выказывать слабость. А потом, когда слезы высыхали, он всякий раз вынашивал мщение. Беспомощное детское мщение, неизменно обращавшееся против него самого.

В этой комнате он научился ненавидеть.

Но это всего лишь комната. Всего лишь дом. Он убедил себя в этом задолго до того, как вернулся сюда уже взрослым мужчиной. И все встало на свои места. Ему даже нравилось жить здесь…

До того, как это все случилось с Элейн.

– Джедидая.

Джед вздрогнул. Правая рука рванулась к пистолету, но он вовремя осадил себя. Прежде никто не смог бы незаметно подобраться к нему сзади. Именно поэтому он теперь не носит оружие.

Джед расслабился и оглянулся. Его бабушка, Онория Скиммерхорн Роджерс, в норковом манто, со скромными бриллиантами в ушах, с аккуратно уложенными белоснежными волосами, казалась бы беззаботной состоятельной вдовой, если бы не тревожное выражение ее синих глаз.

– Мне казалось, я убедила тебя подождать, – тихо сказала бабушка, тронув его за плечо.

Джед отпрянул. Как истинный Скиммерхорн, он не терпел, когда его трогали.

– Не было причин ждать.

– А для этого ты нашел причину? – Бабушка показала на оголенную комнату. – Нашел причину опустошить дом, избавиться от своих вещей?

– В этом доме нет ничего моего.

– Глупо!

– Что глупо? Поражение? Или то, что я еще жив?

Если бы она так сильно не тревожилась, его резкий ответ вызвал бы не менее резкий выговор.

– Дорогой, не может быть и речи о поражении. Или о чувстве вины. – Онория физически ощутила, как внук отдаляется от нее, и погладила его по щеке, хотя – верь она, что это поможет, – с большим удовольствием хорошенько встряхнула бы его. – Тебе просто нужно время.

Джед собрал всю силу воли, чтобы не отпрянуть от прикосновения бабушкиных пальцев.

– Я выбрал такой способ.

– Отказаться от семейного дома?

– Семья? – Его смех прозвучал резко, и холл ответил насмешливым эхом. – Мы никогда не были семьей. Ни здесь, ни в каком другом месте.

Ее взгляд, до этого ласковый и сочувственный, стал жестким.

– Отказываться от прошлого так же скверно, как и жить в нем. Что ты делаешь? Отшвыриваешь все, что заработал, все, чего достиг? Признаю, я не была в восторге от твоего выбора профессии, но это был твой выбор, и ты добился успеха. Став капитаном полиции, ты сделал для прославления имени Скиммерхорнов больше, чем все твои предки с их деньгами и властью.

– Я пошел в копы не для того, чтобы прославить свое чертово имя.

– Конечно. Ты сделал это ради себя, несмотря на огромное семейное давление… включая мое. И мне оставалось лишь удивляться, откуда у тебя столько сил.

Онория с тревогой смотрела на Джеда. Как любая бабушка, она волновалась из-за того, что он сильно похудел в последние месяцы, но, как женщина, не могла не признать, что его осунувшееся лицо под взъерошенными светлыми, с золотистым отливом волосами стало еще интереснее. Высокий, широкоплечий, очень мужественный, несмотря на обманчиво мягкие чувственные губы. А в ярко-синих глазах, таких же, как и ее, сейчас дерзких и одновременно затравленных, она видела мятущегося подростка, которого так хорошо помнила.

Однако того мальчика уже нет, а этому мужчине она вряд ли могла чем-то помочь.

– Я не приветствовала твое возвращение сюда после смерти родителей, но и это твой выбор. А сейчас ты явно совершаешь ошибку. Продажа дома и отказ от карьеры – не ответ на трагедию. Ты разочаровываешь меня, Джедидая.