Кей Хупер - Полет ворона

Он целовал ее так, как будто только это могло спасти его от смерти, как будто его морили голодом, а прикосновение к ней утоляло этот голод. Его язык исследовал нежную сладость её рта, и Рейвен тут же ответила ему. Она изучала его также, как он изучал её, лаская Джоша в тайном, скрытном любовном поцелуе. Она почувствовала, как ее халатик скользнул на пол, а чувственное трение ее сосков о его покрытую волосами грудь разожгло пламя, и ее приглушенный всхлип затерялся у него во рту. Казалось, комната вращалась вокруг них. Рейвен приоткрыла глаза, когда Джош прервал поцелуй. Она поняла, что он c поднял ее и понес к кровати. Рейвен не была миниатюрной женщиной, и легкость, с которой он ее нес, шокировала. Это встревожило ее, но ничто уже не могло потушить огонь, который он разжег в ее теле. Джош откинул покрывало к спинке кровати перед тем, как положить Рейвен на мягкую поверхность, затем выпрямился и быстро избавился от оставшейся одежды. Его дикие сверкающие глаза смотрели на тело Рейвен с напряжением, которое она чувствовала всеми нервами. Она не могла оторвать взгляд от его лица, и впитать в себя могучую силу его тела, когда оно полностью открылось ее взгляду. У Рейвен перехватило дыхание, и она испытала краткий приступ паники, который был вытеснен равной по силе волной примитивного физического желания.

Одетый, он обладал внушительным телосложением — высокий и широкоплечий, и его движения отличались легкой и спортивной грацией. Но когда внешние атрибуты цивилизации исчезали, он стал кем-то еще, кем-то примитивным. Грубая сексуальность исходила от его мускулистого тела подобно примитивной ауре, и его желание было живительной силой, которую она могла чувствовать. Казалось, что в комнате вспыхивали электрические разряды. Сила собственного ответа на его мощь пугала ее, а подсознательное опасение выдавал ее дрожащий голос:

— Джош…

— Ш-ш-ш. — Он обнимал ее, целуя медленно, глубоко, опираясь на локоть, а другая рука спокойно лежала на чувствительной коже ее живота. — Ты так красива, — пробормотал он. Его губы порхали по ее лицу, и срывающимся голосом он произнес: — Я люблю тебя, Рейвен.

Она ухватилась за его плечи и не отпускала, чувствуя потребность… необходимость. Страх отступил, и все ее чувства сосредоточились на его губах, на руке, все еще лежащей ниже ее грудей. Напряжение, как эмоциональное, так и физическое, начало скручиваться внутри нее, и она почувствовала что-то еще внутри, что-то неподвижное и темное. И Джош тоже это почувствовал. Он на мгновение поднял голову, его обжигающие, блестящие глаза смотрели прямо в душу, и дикий звук, который он издал, был полон душевной боли.

— Не надо … не сдерживайся, любимая. Не прячься от меня.

Разве она пряталась? Рейвен не знала. Но она никогда в жизни не отдавалась полностью на волю чувств, и от барьеров, которые были воздвигнуты вокруг ее эмоций и мыслей, не так-то легко было освободиться. Она хотела раствориться в Джоше, ответить на его чувства, но годы напряженной, осторожной жизни оставили свою метку.

— Я … — Она старалась задержать дыхание, старалась сражаться с чувством удушья, — я не хочу … Я ничего не могу поделать, Джош….

На мгновение он замер, напрягся, а потом опять опустил голову, и его рот нашел ее. Он целовал ее с мягкостью, тем более удивительной, что она ощущала твердость его тела, требующего больше, намного больше, чем поцелуй. Но он был осторожен, невыразимо ласков, действуя не спеша. Его язык медленно прошелся по чувствительной внутренней поверхности ее рта, затем Джош мягко прикусил ее нижнюю губу. Он снова и снова покрывал ее рот легкими поцелуями. Трогательная, коварно соблазнительная нежность растопила броню Рейвен быстрее, чем настойчивость. Что-то темное и неподвижное внутри нее исчезло.

Напряжение росло. Но это напряжение было сладким, разрушительным, и казалось, было сосредоточено глубоко в ней. Она поняла, что его рука, наконец пришла в движение, прослеживая линию ее грудей, спускаясь вниз по ее животу и снова возвращаясь назад. Рейвен посмотрела на него, когда он поднял голову, всматриваясь в его отрешенное лицо, трепеща оттого, что его ладонь мягко мяла ее груди. Он казался зачарованным тем, как она отвечала на его прикосновения. Он остановил свой взгляд на ее грудях и сосках, затвердевших, когда он просто смотрел на них. Тогда его рот коснулся холмика ее груди, затем с мучительной медлительностью переместился к ноющему кончику. Все опасения и преграды забылись. Рейвен ничего не осознавала, кроме потребности своего тела в нем. И когда его рот в конце концов страстно сомкнулся на ее соске, она застонала от мгновенно накатившей волны жгучего удовольствия, которое охватило все ее тело. Ее пальцы зарылись в его волосы, и она еле сдерживала себя во время этой душераздирающей ласки, хотя ее тело отчаянно нуждалось в движении. Она почувствовала, как его рука переместилась вниз на ее бедро, затем поддразнивающе заскользила по внутренней части бедра, и пустота внутри нее, казалось, увеличилась. Она была оголенным нервом и неудовлетворенным желанием, и это сводило ее с ума. Она не могла дышать, и ее сердце бешено стучало. Он поглаживал ее бедра, бессознательно раздвигающиеся под прикосновениями его руки. Рейвен задохнулась, выгибаясь всем телом во внезапной, безудержной реакции, когда его пальцы обнаружили теплую, уязвимую плоть, которую они искали. Его рот переходил от одной груди к другой, язык кружил вокруг сосков, пока его пальцы мягко и настойчиво ее ласкали.