Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях

– Хамите, Василий Федорович!

– Сначала ты мне нахамила. Я тебе честь оказал, а ты мне в душу плюнула.

– Я же сказала, что не свободна!

– А я тебе что предлагал? Чаю попить.

– В сауне?!

– А ты та еще штучка, – мгновенно выкрутился Василий Федорович. – Будто я не знаю, чем ты раньше занималась!

– Чем?

– В саунах подрабатывала с ВИП-клиентами. Тебя даже по ящику показывали вместе с твоей знаменитой одноклассницей. Обе вы шлюхи.

– Мы разоблачили банду преступников!

– Ага. Банду. Тебя из сауны голой вытащили. И мужики были в одних простынях, трусов под ними не наблюдалось. Расскажи еще, что вы в таком виде симпозиум проводили. А мной, значит, брезгуешь.

Она изо всех пыталась сдержаться.

– Василий Федорович, мне бы хотелось, чтобы наши отношения остались чисто деловыми. Я благодарна вам за оказанную честь, но меня и в самом деле ждут. Всего хорошего.

– До свидания, Любовь Александровна, – прошипел нарколог.

Любе стало не по себе. Да, он вовсе не мстителен, но обида обиде – рознь. Когда Люба назвала Василия Федоровича шарлатаном, это было далеко не так чувствительно, как отказ провести с ним ночь. По лицу нарколога читалось, что он еще не встречал такого решительного отпора, он и победы свои тщательно калькулировал. Подкатывался только к тем женщинам, в ком был уверен на сто процентов. А тут просчитался! Теперь начнет гадить той, кто его отвергла. Надо защищаться, поэтому, выйдя из дверей клиники, Люба достала мобильник и набрала номер Стаса. Он ответил сразу:

– Здравствуй, солнце мое.

От его голоса у нее на душе потеплело.

– Стас, можешь сделать мне одолжение?

– Приехать за тобой на такси?! Сейчас?! Ты что, телик не смотришь?!

– Представь себе, не смотрю!

– Хотя бы новости смотрела, дорогая! Москва стоит в мертвых пробках, несмотря на то что на дворе ночь. Извини, но я не могу достать вертолет. Моя фамилия не Абрамович.

– Я не об этом прошу. Ты хотя бы выслушай меня для начала.

– Я весь внимание.

– Ко мне тут клеится один тип. Такой мерзкий, ты себе не представляешь!

– А что ты понимаешь под словом «клеится»? – осторожно спросил Стас. – Он открыл перед тобой дверь в магазине или уступил место на парковке? Если второе – тогда серьезно.

– Он пригласил меня в сауну!

– О как! И ты была такая дура, что отказалась? А вдруг это твоя судьба?

– Ты можешь говорить серьезно? – рассердилась она. – Мы с этим человеком вместе работаем. В одном здании. Мне часто придется с ним видеться, поэтому я хочу, чтобы вопрос был снят. Иначе мне придется сменить место работы.

– И что я должен сделать? – уже серьезно спросил Стас.

– Не знаю, но он должен от меня отстать – раз. И два – не пытаться мне напакостить.

– То есть я должен его напугать?

– Именно! – рявкнула она.

– Здорово же он тебя достал. А ты, кстати, где?

– Я еще на работе. Беседовала с Ольгой Ивановной.

– И как? Узнала что-нибудь?

– Что-нибудь узнала. Но я тебе это скажу не раньше завтрашнего дня и только после того, как ты поставишь хама на место.

– Понял, – грустно сказал Стас. – Ты стала такой же, как все. Тебе тоже от меня что-то надо.

– Не паясничай. Все, пока.

– Доберешься до дома – позвони. Как-никак, ночь на дворе. Я за тебя беспокоюсь. – Он дал отбой.

Люба коротко вздохнула и, подняв воротник, зашагала к метро. Ее машина осталась на парковке. Она была там не одинока. Рядом обледенелой горой возвышался джип Василия Федоровича.

Несмотря на позднее время, народу в подземке оказалось полно, в основном молодежь. Им было весело, некоторые держали в руках открытые банки с пивом. На теток вроде Любы они смотрели насмешливо, но не трогали. Шуточек не отпускали и из вагона откровенно не выживали.

Дорога до дома заняла у нее полчаса. Она даже решила отныне добираться до работы на метро, а не на машине. В самом деле, что за дурь – стоять больше часа в пробке лишь потому что в машине ехать комфортнее и сидя, а не стоя? Полчаса можно и потерпеть.

Смешавшись с толпой, Люба шагнула на эскалатор. Скорее наверх, домой, в теплую квартиру, на диван перед телевизором! Навстречу ехали одетые в куцые курточки и линялые джинсы парни и девушки, они словно и не чувствовали холода: без шапок, без перчаток. Молодежь гоготала, целовалась, махала руками, что-то громко обсуждая. Редко попадались люди среднего возраста, нарядно одетые и тоже оживленные. И вдруг эскалатор, на котором ехала Люба, встал. Молодежь напротив дружно заржала. С соседнего эскалатора начали свистеть, махать руками и орать: