Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

— Почему это я…

— Так вот, — одним досадливым взмахом бровей он заткнул мне рот, — если услышишь от него что-нибудь… Ну, проскочит что-то обо мне, или о твоем муже, или о наших делах… Скажешь мне. Только мне. Поняла?

— А мужу?

— Я же сказал: только мне. Запоминай номер, — он продиктовал семь цифр, — это мой личный. Очень личный. Дальше так, — он на секунду задумчиво сдвинул брови. — На следующей недельке я тебе звякну на мобильный, ты подъедешь сюда… Да нет, — он поморщился (видимо, у меня на морде что-то отразилось), — я же сказал, этого больше не надо. Подъедешь сюда и я дам тебе кредитку… Карточку. Ты ее возьмешь и забудешь о ней. Пока я не напомню. Забудешь для всех , понятно?

— И для мужа? — с трудом глотнув, спросила я.

— Для всех. Поняла?

Я кивнула.

— Ну, пожалуй все… Да, тот номер, что я тебе дал… Если у тебя возникнут какие-то проблемы, любые проблемы, можешь звякнуть. Это… — он вдруг усмехнулся, и от этой усмешки у меня по ногам пробежали мурашки. — немалый презент. Все.

Он встал и пошел к дверям. Я думала, он выйдет, не оглянувшись, но… У самых дверей он оглянулся, опять усмехнулся и негромко проговорил:

— А притворяешься ты неплохо. Для почти любой другой — сошло бы. Но ты кончаешь не так . Совсем не так… До встречи.

Двери за ним закрылись. Я слезла с дивана, подобрала с пола трусики и стала натягивать их на слегка дрожащие ноги.

Мой страх не прошел. Ну, не совсем прошел… И еще: я знала, что, наверное, никогда не избавлюсь от ощущения на себе и в себе его холодных, неживых рук, но… Он принял меня. Не потому что я ему понравилась — раскусил же, что притворялась, — но… Видимо, я ему зачем-то нужна. И пока нужна, я была…

I was approved, and I was protected. Я была принята, и я была под защитой.

Седой позвонил через восемь дней и попросил меня подъехать. Я подъехала. Охрана на входе приветствовала меня почтительно, один из секьюрити проводил на второй этаж, а там встретила длинноногая секретутка и любезно улыбнувшись, подвела к дверям в кабинет. Тот самый — с кожаным диваном.

Седой при моем появление встал из-за огромного ампирного стола и пошел мне навстречу. Дружески обняв за плечи,

( … эти руки… мурашки по коже от лопаток до самого кобчика…)

он подвел меня к двум кожаным креслам, стоявшим возле журнального столика, усадил в одно, сам сел в другое и спросил:

— Кофе?

Я отрицательно качнула головой.

— Что ж, тогда прямо к делу. У вас с мужем общий счет? Я имею в виду в Штатах?

— Да, — кивнула я.

— Своего личного у тебя нет?

— Нет.

— Теперь есть, — он вытащил из кармана пиджака пластиковую карточку и протянул мне. — Держи. И как мы договорились, забудь о ней.

Я взяла карточку, и равнодушно мазнув по ней взглядом,

(… никогда не держала такой…Platinum…)

сунула себе в сумочку.

— Когда будешь у дочки, может быть, я попрошу тебя взять ее с собой и кое-что сделать, — сказал Седой. — А может быть, и нет. Кстати, когда собираешься?

Я пожала плечами:

— Месяца через два, не раньше, но…

— Вот и отлично. С этим все. Ты классно выглядишь.

Я инстинктивно кинула взгляд на огромный диван. Он усмехнулся.

— Да нет, я не к этому. Мы же решили, что с этим — все.

— Мы? — спросила я, незаметно вздрогнув от его усмешки.

— Мы, — уже без тени усмешки подтвердил он. — Как у тебя с Хорьком? Еще не дружишь? Ну-ну… Когда подружишься, не забудь, о чем мы говорили в прошлый раз.

— Я должна подружиться?

— Нет, — поморщился он. — Ты ничего не должна, но… Подружишься. И тогда — не забудь мою… просьбу.

Я кивнула, и поскольку пауза стала затягиваться, начала привставать с кресла, вопросительно глядя на него. Он молча кивнул, встал, взял меня под локоток и повел к дверям. У самых дверей он чуть сильнее сжал мой локоть и повернул к себе.

— Ты даже не спросила, сколько на твоем счету.

— Какая мне разница, — пожала я плечами, — он же не мой.

— Он — твой, это бабки на нем — не твои, — негромко поправил Седой. — Ты переведешь их, когда и куда я скажу, но счет не закроешь. На нем останутся уже твои бабки — комиссионные. Ты не спрашиваешь, сколько?

— Сколько? — покорно спросила я.

— Два с половиной процента.

Я механически кивнула.

— Пятьдесят штук.

Я вздрогнула.

— Там… там два лимона?.. Но за что мне?..

— За доверие. За то, что я тебе доверяю. И не забудь про Хорька. Все, — он легонько шлепнул меня по заднице (первый хоть сколько-нибудь человеческий, живой жест с его стороны), и я пошла. Через приемную с секретуткой, которая тут же выскочила из-за столика с компьютером и провела меня по другой лестнице на первый этаж, до самого поста охраны, где один из секьюрити тоже сразу вскочил и почтительно проводил меня к выходу. А на выходе я столкнулась с курящим на крыльце особняка Хорьком, поначалу слегка растерявшимся (я действительно столкнулась с ним, задумавшись о своем, о женском), а потом радостно ухмыльнувшимся, и…