Анна Малышева - Трудно допросить собственную душу

– Да она просто хочет меня со света сжить, – злобно отрезала Наташа. – Обращается как с сопливой девочкой!

«А как ей еще с тобой обращаться? – подумала Лиза, рассматривая подругу. – Мозгов-то у тебя не больше, чем у младенца». А та продолжала:

– На днях говорю ей: «У меня нет осенних сапог». Я, знаешь, хотела такие, из тонированной кожи, с эффектом потертости… Видела просто потрясающие, и без пятки, сзади ремешок. – Наташа вытянула ногу и быстрыми движениями обрисовала на ней контуры этого чуда. – Ну, поняла?! Дырка на пятке, носится с тонкими чулками, с юбкой а-ля ковбой. Знаешь, что она мне сказала?! Что это проституточные сапоги.

«Правильно она тебе сказала, – размышляла Лиза. – Только странно, где же раньше была твоя мама? Не видела, как ты одеваешься, как себя ведешь?! Поздно она за тебя принялась…»

– И заявила, что сапоги купит, только мы вместе пойдем в магазин… – жаловалась Наташа. – Мы пошли, и она захотела купить мне… – Она поморщилась. – Ну, самые простецкие. Я ее послала, а она сказала – вообще сапог не купит, буду сидеть дома! И так во всем! Если мне что-то действительно надо, она заставляет меня идти в магазин с ней и сама выбирает. Чума!

Наташа допила пиво, встала, порылась в шкафу, вытащила из-под груды нестираных вещей две новые бутылки, откупорила их. Лиза почему-то передернулась – она не могла видеть захламленные шкафы. Это напомнило ей, зачем она сюда пришла, и она осторожно попыталась свернуть разговор в нужное русло:

– Ну а как же ты обходишься с деньгами?

– Хреново. Вот видишь пиво? Я его тайком покупаю, потому что если мать узнает… «Сухой закон»! Отец не пьет, мать не пьет, и мне не дают, ничего не дают, кроме пепси. Все приходится прятать – пиво, сигареты, как маленькой, честное слово… Еще плохо, если она найдет, устроит разборку – откуда деньги?!

– Ну и откуда же? – словно между прочим поинтересовалась Лиза.

– Если скажу, обхохочешься… – грустно ответила Наташа. – Я продаю свои шмотки.

– Серьезно? – Лиза так и подалась вперед. – Кому?

– Какая тебе разница… – Наташа явно не собиралась откровенничать на эту тему, может быть, ей просто было стыдно признаться в своем безденежье. – Есть одна девка…

– Старые вещи продаешь или новые? – не отставала Лиза.

– Всякие. Да мои старые вещи – почти что новые, ты же знаешь, как я их носила… Один-два раза надену, потом в шкаф вешаю. А мать их никогда не считала, слава богу, не замечает, когда чего-то нет. Как это она не додумалась мне опись сделать? – Наташа издевательски подняла плечи. – Каждый вечер проверяла бы, чего не хватает… Тогда бы мне точно хана! Так-то она меня кормит, и на парикмахерскую дает, и на маникюр… А вот с деньгами – кранты!

– Ясно… Значит, существуешь за счет прошлой роскоши?

– Можно и так сказать. Хотя какая там роскошь! – Наташа тяжко вздохнула. – Все – вчерашний день. Нет, вещи есть неплохие… Еще проблема – мой рост. У меня же почти детский, неходовой…

– Ну и что? Маленьких женщин полно, – возразила Лиза.

– Полно-то полно, да все равно неходовой размер – это плохо.

– А как она покупает у тебя шмотки? За наличные, или ты ждешь, пока она их продаст?

– Когда как. Иногда сразу платит, если вещь стоящая, не залежится, иногда я жду несколько дней…

– То есть за несколько дней она точно может продать любую вещь?

– Наверное. Я ведь не интересовалась! Она мне сразу говорит – приходи завтра или через три дня. Я и прихожу. Слава богу, пока из дома могу выходить, когда хочу. Мать грозится, что скоро совсем не будет выпускать.

На этот раз Лиза уловила, наконец, нечто необычное в том, что рассказывала Наташа, и перебила ее:

– Постой, а почему она за тебя так принялась? Что случилось?

– Муму утопилась… – мрачно сказала та. – Да ничего не случилось, чепуха, так!

– Нет, так не бывает. Например, моя мать никогда не приставала ко мне без повода. Я обязательно что-то откалывала. А твоя вроде всегда тебя любила… Ничего не понимаю! Что ты должна была сделать, чтобы она стала тебя терроризировать?!

Наташа схватила сигарету, зажгла ее и уставилась прямо перед собой. Потом, растягивая слова, как всегда в минуты волнения, сказала:

– На самом-то деле чепуха! Не стоит такого шума! Но мать такая правильная оказалась, что я прямо не знаю… Если бы я знала, никогда бы… – Она запнулась, и Лиза ее подбодрила:

– Ну?!

– Что «ну»?! Аборт я сделала.

– У-у-у, – прогудела Лиза и широко распахнула глаза. – Ничего себе… Ты даешь! А если не секрет, кто отец?