Анна Малышева: Трудно допросить собственную душу

Алиса некоторое время лежала неподвижно. Потом прислушалась, встала, босиком прошла в угол, где находились игрушки, подняла белого слона. Принесла его на постель, зажгла свечку, достала лезвие, быстро отпорола слону голову. На постель посыпались цветные кубики поролона. Она пошарила в набивке, вытащила оттуда небольшую коробочку, очень тяжелую. Опять прислушалась, открыла коробочку, и в лицо ей ударило дрожащее сияние, исходящее от камней, которые отражали свет свечи. Сердце у нее сильно стучало. Не так уж трудно это было сделать! В этой квартире у нее появилась привычка подслушивать, о чем говорят взрослые. С ней никто всерьез не говорил. Мама ругала ее за это, но если бы она знала, как здорово, что она подслушала, о чем говорил Олег со своим гостем в тот вечер! Тогда Алиса сразу решила, что Олег ничего не получит. Чтобы выстучать пол в своей комнате, ей понадобилось пятнадцать минут. Чтобы поднять рассохшийся паркет – одна минута. Она немного боялась крыс, которые бегали под полом, но все обошлось. Страшно ей стало тогда, когда она поняла, что гость Олега не вышел из квартиры. Уж Алиса-то это знала! И трудно было молчать, смотреть ему в глаза, ехать с ним в школу… Алиса сунула коробочку под подушку, дунула на свечку и легла. «На пароходе…» – прошептала она и уснула.

Лиза открыла глаза уже в сумерках, невыносимая боль разрывала ей грудь. Она сама не знала, дышит она или нет. Знала только, что еще жива. Мыслей тоже не было. Она не думала, удастся ли ей выкарабкаться. Она ощущала страшную усталость – как будто очень долго бежала, и теперь у нее больше не было сил… Она не сознавала, что находится в палате, не понимала, что лежит в постели, не видела, что горит свет. Ей казалось, что вокруг очень быстро темнеет. Какие-то голоса доносились до нее, но словно очень издалека, она не понимала, что они говорят. Мало-помалу голоса удалились совсем, пропали. Стало очень темно. Но она еще сознавала, что ее окружает темнота, она еще понимала, что у кого-то страшно болит грудь, но у кого – уже не могла понять. Потом она увидела чье-то лицо, услышала чей-то голос – совсем рядом. Обрадовалась, хотела встать и, кажется, встала.

Те, кто видел ее смерть, утверждали потом, что девушка сказала какое-то слово. Не то «люби», не то «люди», а может быть, «Люба». Разобрать было уже невозможно.