Анна Малышева - Трудно допросить собственную душу

– Ты, наверное, сумасшедший… – пробормотала она, оглядывая себя в зеркале. – Ты думаешь, что прославишься с такими идеями?

– Твое дело стоять, как скажут! – рассердился он. Катрин цыкнула на него:

– Спокойно! Мы еще не начали снимать! Мари, пойдем, я покажу тебе, где надо встать.

– А туфли? – спросила Олеся, проходя на освещенное пространство.

– Ты будешь босая, – угрюмо сказал Анн. – Райской птице туфли не полагаются.

– Ах, так я райская птица! – усмехнулась Олеся. – Мне надо чирикать?

– Не обязательно, – ответила Катрин, наводя на нее объектив. – Что ж… ничего. А попробуй подвигаться!

Олеся послушно подвигалась, поменяла позу, слегка подняла подбородок… Теперь она стояла в профиль к объективу, прикрыв глаза, чуть приоткрыв рот, забыв о камере, о зрителях, о своем обнаженном теле… Внезапно на нее подул легкий ветерок, целлофан зашуршал, отлетел назад, волосы надулись парусом… Она изумленно открыла глаза, услышала щелчок – первый снимок был сделан. Анн стоял за кругом света, направив на нее огромный вентилятор.

– Еще, еще! – лихорадочно закричала Катрин. – Забудь обо мне!

«Все вы так говорите… – подумала Олеся. – Я-то забуду вас, и вы забудете меня, как только я буду вам не нужна… Хорошо, наплевать…» Она подняла голые руки, заломила их в жесте отчаяния, откинула голову назад, поднялась на цыпочки… Еще щелчок. Странно, но сейчас она чувствовала вдохновение, все движения давались легко, доставляли удовольствие… Ей казалось, что она движется во сне, позирует в последний раз, позирует для снимков, которые никто никогда не увидит… Где-то в Париже останется ее лицо, оно будет лежать среди пыльных потрепанных книг по искусству, в захламленной квартире, под диваном, на котором будет спать Анн со своими девушками… Будущего не будет. «Тем лучше, – сказала она себе. – Пусть не будет никакого будущего. Контракт расторгнут. Я никогда не буду сниматься, я вернусь в Москву… Моя карьера кончилась. Зачем мне карьера, когда у меня будут деньги. И он, он!»

– Гениально… – услышала она голос Катрин. – Ты не устала? Может, сделаем перерыв?

– Снимай… – ответила Олеся. – Наплевать, снимай! Я не хочу останавливаться.

– У меня руки дрожат… – с нервным смешком ответила та. – Слушай, ты уверена, что никогда раньше не позировала?

Олеся не ответила, повернулась к ней лицом и снова услышала щелчок. Странный сон: шуршание алой юбки, холодная комната, крысы в подворотне, два окна на четвертом этаже, глаза Катрин, глаза Бориса, глаза, которые смотрят, глаза, которые закрываются… Она вдруг покачнулась, схватилась за голову обеими руками. Вентилятор умолк.

– Что с тобой? – Анн подбежал, схватил ее за плечи. – Тебе плохо?

– Голова… – прошептала она. – Подожди, я сейчас…

– Тебе лучше сесть. – Катрин тоже подскочила, помогла ей дойти до дивана. – Часто это с тобой?

– Первый раз… Ничего, пройдет… Мне вдруг стало страшно…

– Страшно? – Те двое переглянулись, и она поняла, что пора уходить. Она все равно не смогла бы им рассказать, чего испугалась в этот миг, о чем думала, кем была на самом деле. А позировать и думать об этом она не могла. «Я сумасшедшая, – выругала она себя. – Мне надо быть у того дома, а я тут занимаюсь чепухой. Захотелось немного пожить… Да что это я в самом деле?! Я и буду жить, буду, только надо пережить завтрашний день! Это все крысы…» Мысли путались, голова немного кружилась, она очень устала.

– Вы меня простите, но я больше не могу работать, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Я поеду. Увидимся как-нибудь.

– Я сделала всего три снимка…

– Катрин, человеку плохо! – возмущенно ответил ей Анн. – Не приставай к ней! Мари, ты не обманешь нас? Ты удивительно позировала, просто удивительно… Я сразу, как тебя увидел, понял, что у тебя дар. Ты вернешься? Ты мне позвонишь?

– Конечно я вернусь, – ответила Олеся, вставая и проходя в ту комнату, где оставила одежду. – Я тебе позвоню.

– Я тебя довезу до дома, – говорил он, помогая ей одеться. – Тебе все еще плохо?

– Нет, мне уже хорошо. Спасибо, сама доеду. – И уже на пороге, оборачиваясь, махнула им рукой и сказала: – Привет Терри Мюглеру! – Они ничего ей не ответили, по их лицам она поняла, что оба они еще не пришли в себя. Все приключение заняло меньше часа.

– Улица Ванв, – сказала она таксисту. – Отвезите меня на улицу Ванв.

– Что же вы собираетесь делать? – спросила его белокурая женщина. От нее пахло вином, взгляд был затуманенный. Саша пожал плечами.