Анна Малышева - Кровь Луны

Катя отскочила к порогу комнаты, ей показалось, что обезумевшая соседка вот-вот кинется на нее. Лариса сделала шаг и, остановившись, ударила себя в грудь сжатым кулаком, словно пытаясь добавить своим словам убедительности:

– Говорю тебе, никто ее не убивал! Мы же не знали, что она жива! Подумай сама, неужели нам теперь в тюрьму идти?!

– Отстань и не проси! – Катя продолжала пятиться к выходу. – Чтобы я вас покрывала?!

– Лешке все равно тюрьмы не миновать, он живыми людьми торгует! – горячо убеждала ее девушка. – Что его жалеть, гада? Он и Вику запродал, если бы не случай, она бы сейчас жила в борделе! Пойми, то, что с ней случилось, только к лучшему!

– И ты это говоришь?!

– И еще сто раз повторю! – Лариса буквально прижала ее к стенке. Отступать дальше было некуда. Катя чувствовала на лице ее кислое горячее дыхание. – Неужели ты не понимаешь, она давно себя приговорила! А мать ее не убивала, просто врезала, как уже тыщу раз было!

– Значит, Леша сталкивал ее за перила… а вы где были? – сощурилась Катя, пытаясь отвернуться, чтобы не дышать Ларисиным дыханием. – Следователь захочет это узнать!

– Ты нас не видела! – округлив глаза, заговорщицки зашептала та. – Мы на балкон не выходили! Я дам показания, что была в это время на кухне, приводила маму в чувство!

– А я почему столько дней молчала, если у меня на глазах убили твою сестру? – Катя никак не могла поверить, что Лариса воспринимает ее расспросы как знак согласия участвовать в сговоре. Она ждала, когда до той дойдет вся дикость этой затеи, но Лариса, по всей видимости, принимала ее слова за чистую монету.

– Ты боялась… Лежала в больнице… Уехала в командировку! Придумай что-нибудь! – выпалила девушка.

Катя решительным жестом отодвинула ее в сторону и прошла к входной двери. Остановившись и глядя на хозяйку уничтожающим взглядом, она отчетливо по слогам произнесла:

– Никогда, слышишь? Сядете все трое!

Хлопанье двери слилось с отчаянным возгласом Ларисы. Опасаясь продолжения этого безумного разговора или прямой агрессии, Катя бросилась к лифту и, нажав на кнопку, убедилась, что тот снова сломался. Она устремилась вниз по лестнице, прыгая через одну ступеньку и твердя про себя: «Кошмар, поверить невозможно! Они вышвырнули ее, как падаль, как сломанную куклу! Мать, сестра и любовник! Трое самых близких людей! Никто не пожалел, никто!»

Она так мчалась, что едва не сбила с ног взбирающегося по лестнице парня. Еле разминувшись с ним и больно проехавшись плечом по стене, Катя полетела дальше, но ее тут же окликнули сверху. Остановившись, она задрала голову и увидела Антона.

– Ты что, туда ходила? – поинтересовался парень, свесившись через перила.

Отмахнувшись от пустого вопроса, Катя собралась было бежать, но Антон предупредил ее:

– Там с похорон приехали, народ возле твоего подъезда стоит. Я тебе туда идти не советую.

– Почему это? – насторожилась девушка.

– А мать Глеба только о тебе весь день и говорит, – просветил ее Антон. – Даже на кладбище твердила, что должна обязательно с тобой увидеться.

– А ты там был? Ты что, близкий друг Глеба?

– Да нет, просто знал его еще в ту пору, когда он гулял с Викой, – признался тот. – Она-то на меня внимания не обращала, ей всегда нравились парни постарше.

– Так что же мне делать? – растерялась Катя. – Может, я как-нибудь незаметно проскочу?

– Это вряд ли, – парень спустился на несколько ступеней. – Соседи на тебя покажут. Лучше пересиди полчасика у Лариски. Я, кстати, иду ее на поминки звать.

– Нет, туда я не вернусь, – Катя невольно передернула плечами. – Лучше уж тут постою.

– Как хочешь! – Парень принялся быстро подниматься по лестнице. Катя проводила его недоуменным взглядом. Насколько ей помнилось, Антон и Лариса позавчера были готовы выцарапать друг другу глаза. Ей показалось, что парень заметно успокоился, как будто, похоронив бывшую невесту, зарыл в землю и память о ней.

«А я думала, хотя бы ему эта смерть небезразлична! Правда, Антону всего девятнадцать лет, молодость свое берет. Он забудет ее или начнет рассказывать о Вике своим новым подружкам… Дескать, вот, была у меня роковая любовь…» Подойдя к высоко прорезанному оконному проему, Катя встала на цыпочки, пытаясь если не увидеть, то хотя бы услышать, что творится во дворе. Напрасно – двойное немытое стекло почти не пропускало звуков наравне со светом. На седьмом этаже хлопнула дверь, послышался разговор на повышенных тонах, затем раздались шаги вниз по лестнице – сперва тихие, словно задумчивые, потом торопливые. На площадку, где стояла девушка, Антон соскочил одним прыжком. Вид у него был ошарашенный.