Нэнси Бартоломью - Стриптиз на гонках

К своему трейлеру я подъехала вскоре после полуночи. В доме не спал только Эл, он сидел за кухонным столом, разгадывал кроссворд и хмурился.

— Как он? — спросила я.

— Не знаю, наверное, нормально. Но все-таки, Кьяра, он потерял много крови, я по-прежнему считаю, что нам следовало отвезти его в больницу.

— Джон считает, что ему не стоит показываться в больнице, — возразила я. — Не знаю, что происходит, но не хочу подвергать его риску. Я ему доверяю, он лучше знает, что для него безопаснее.

Эл посмотрел на меня и покачал головой.

— Кьяра, почему ты вечно влюбляешься в неподходящих мужчин? Почему никак не можешь завести нормальные, простые отношения с мужчиной?

Я взяла со стола бутылку кьянти и пустой стакан Эла.

— Сама не знаю. Он хороший парень, думаю, ты сам это понимаешь. Просто у него неприятности.

Эл тихо рассмеялся.

— Скажи на милость, был ли хоть один парень, который связался бы с тобой и не попал бы в передрягу? Это как в том известном философском споре, что было раньше: курица или яйцо? Что раньше: ты или неприятности?

— Спокойной ночи, Эл. — Я взяла стакан и пошла в комнату. — Я сменю тебя на посту.

— Смотри не делай ничего такого, отчего у парня может подняться давление! — бросил мне вслед Эл. — Мы с трудом остановили кровотечение!

Я пропустила эту фразу мимо ушей и на цыпочках прошла мимо комнаты, где спала мама. Она лежала на спине, полностью одетая, и громко храпела. Я осторожно толкнула дверь своей спальни и вошла. Флафи — она не выбежала меня встречать — сидела в изголовье кровати возле плеча Нейлора, охраняла. Увидев меня, она подбежала к краю кровати, виляя хвостом.

— Как он тут, девочка? — прошептала я. — Не доставлял тебе хлопот?

Я наклонилась над спящим Джоном. Он был очень, очень бледен и хмурился даже во сне, наверное, ему было больно.

Ложиться спать было еще рано, и, прихватив стакан с вином, я пошла в ванную, шепотом разговаривая сама с собой:

— Приму-ка я ванну с душистой пеной.

Я открыла краны и, пока ванна наполнялась, стала зажигать свечи, потом добавила в воду немного лавандового масла и вынула из шкафа ночную рубашку. Это удалось не сразу, пришлось порыться в белье, потому что я редко ее доставала — предпочитала спать голышом под атласными простынями. Наконец я нашла белую хлопковую вещицу с атласными завязками. Это была элегантная целомудренная рубашка, которая всем своим видом словно говорила: “Я рада вас видеть, но не подумайте ничего такого”. Во всяком случае, я надеялась, что рубашка выглядит именно так.

Я лежала в ванне до тех пор, пока не кончилось вино и не остыла вода. К этому времени мне стало казаться, что я, возможно, смогу заснуть. Я вошла в тускло освещенную спальню. Нейлор спал на моей половине кровати. Когда я выключила свет и осторожно скользнула под одеяло, он не шелохнулся.

И вот я оказалась в футе от мужчины, который при других обстоятельствах мог бы превратить меня в сплошной трепещущий комок желания. Я пододвинулась немного ближе и услышала, что Нейлор стал дышать по-другому, как будто легче. Он застонал и перекатился на бок, пододвигаясь ко мне, его рука легла мне на талию. Я оказалась в ловушке.

— Кажется, ты обещала лечь обнаженной, — прошептал он.

Мое сердце забилось чаще, соски затвердели — он легонько коснулся их рукой.

— Не хотела пользоваться преимуществом в силе перед раненым мужчиной, — тихо ответила я.

Джон уткнулся носом мне в шею, с его губ снова слетел стон. Я поняла, что ему больно, но он изо всех сил пытался это скрыть. Да, вот это настоящий мужчина.

— Спи, — прошептала я. — Мне нравится, когда мои мужчины здоровы.

Джон хмыкнул.

— Я могу взять тебя, даже если у меня одна рука будет привязана за спиной.

— Сомневаюсь, Нейлор. Кроме того, мне нужны обе твои руки, я не согласна довольствоваться половиной твоего мастерства.

Он пододвинулся еще ближе, прильнув ко мне всем телом.

— Договорились. Но предупреждаю, как только эта рука заработает, будь готова…

— Я трепещу! — прошептала я.

Он снова потер пальцами мой сосок.

— Да, я чувствую.

Я вздохнула и откинулась на спину. Искушение перекатиться и сделать ему искусственное дыхание “рот в рот” было велико, но я сдержалась. Вместо этого я лежала, дожидаясь, пока Нейлор уснет. Не меньше часа я слушала его ровное, глубокое дыхание, прежде чем заснула сама.

Проснулась я оттого, что мне стало жарко. В окно спальни заглядывало солнце, из кухни доносился запах кофе, но с Нейлором было что-то очень и очень неладно. Он был ужасно горячий, не дотронуться.