Юлия Снегова: Услышь мой голос

— Я оставляю тебе квартиру в центре, — сказала мама на прощание, — а это целое состояние, смотри не промотай. Не знаю, смогу ли я помогать тебе?

Первое время Жене помогал ее папа, ленинградец, а потом она сама начала работать и зарабатывала совсем неплохо, даже смогла скопить денег на билет в Австралию. Женя запомнила невероятную жару, бесконечный океанский берег, неестественно голубую воду и стайки разноцветных волнистых попугайчиков, назойливых, как российские воробьи.

— Знаешь, Женечка, — сказала ей мама в первый же вечер после того, как они вволю наобнимались и наговорились, — я знаю, что сейчас все так и норовят уехать из России, но я не могу предложить тебе остаться тут. У нас не так много денег, и вряд ли ты найдешь работу в нашем маленьком городке.

У Жени сразу же и на целых три недели испортилось настроение. Она и не собиралась оставаться в Австралии, но желание матери с первого дня расставить все по своим местам глубоко обидело ее. Теперь Женя с радостью полетела бы в Австралию, да и вообще куда угодно, где не надо думать о зарплате и счетах за коммунальные услуги. Похоже, такого места на Земле не осталось. Больше Женя в Австралии не была, а мама с мужем предпочитали тратить деньги на поездки по Европе. Два года назад по дороге в Париж они делали пересадку в Москве. Женя ездила в Шереметьево, где провела с мамой и Эриком четыре показавшихся ей бесконечными часа. Мама говорила, как всегда, много, громко и торопливо, и Женя страшно устала. К тому же ей не очень понравилось, что мама, критически осмотрев ее, сказала:

— Что-то ты не слишком хорошо выглядишь, моя дорогая. Знаешь, в твоем возрасте уже пора следить за своей кожей и посещать косметолога. Каким кремом ты пользуешься? — Женя неопределенно пожала плечами. — Очень рекомендую «Виши», дороговато, конечно, но зато какой эффект! Видишь, какое у меня лицо. Морщины почти незаметны! Мне никто не дает моих лет, никто не скажет, что я твоя мать.

«Интересно, что бы сейчас сказала мама, если бы увидела меня?» — мрачно подумала Женя, поднимаясь с постели. Иногда ее посещало желание перебить все зеркала в квартире, лишь бы только не видеть свою мрачную худую физиономию с мешками под глазами. В плохие приметы Женя не верила, она считала, что все самое худшее с ней уже случилось. Сначала она стала просто нищей, а теперь нищей и безработной одновременно.

«Хорошо хоть солнце спряталось», — подумала Женя, бросив взгляд на окно.

Когда Женя видела солнце, ей становилось не по себе. Тучи больше соответствовали состоянию ее души. Шаркая тапками, Женя отправилась на кухню. Она сварила себе кофе и в который раз сказала спасибо самой себе за то, что с последней зарплаты догадалась купить три кило кофейных зерен. Если бы не кофе, эта жизнь показалась бы совсем безнадежной. Грея руки с исхудавшими, почти прозрачными пальцами о кофейную чашку, Женя напряженно размышляла.

«Надо что-то делать! Так больше нельзя. Хуже быть уже не может, значит, дальше будет лучше, надо только сделать сверхусилие и найти себе какой-нибудь источник существования».

Женя была серьезной девушкой и считала, что к важным вопросам надо подходить академически. Она вздохнула, взяла ручку и белый лист бумаги. Так ей легче думалось. Она написала сверху крупными буквами: «ИСТОЧНИКИ», а пониже, под цифрой 1 — «квартира». Мама не ошиблась. Сейчас двухкомнатная квартира на улице Остужева, в двух шагах от Тверской и Патриарших прудов, была не просто состоянием, а сокровищем. Ее можно было выгодно продать, купить клетушку где-нибудь в Бибиреве, а на оставшиеся деньги жить безбедно по меньшей мере год. За этот год можно не спеша кончить какие-нибудь курсы, найти себе работу. Да и вообще за год с человеком могут случиться самые невероятные вещи. Женя еще немного подумала и жирно зачеркнула этот вариант. Мысль о том, что ей придется расстаться с квартирой, в которой жили еще ее прабабушка и прадедушка, старые московские интеллигенты, была невыносима. Вся Женина жизнь прошла в центре Москвы, здесь она училась в школе, здесь жили ее подруги. Правда, целых пять лет она ездила в университет, а потом опять вернулась на работу в самый центр города.

Ездить на окраину Женя не любила и даже боялась. Новостройки с их одинаковыми унылыми домами казались Жене другим городом, опасным и некрасивым. А здесь, в центре, каждый дом был для нее словно старый добрый приятель. Нет, она никуда отсюда не уедет. К тому же потеря этой квартиры будет самым настоящим предательством по отношению к ее семье. Женя опять почувствовала себя героиней чеховских рассказов, которая вынуждена расстаться с родовым гнездом ради того, чтобы выжить. Нет, она сделает все, но квартиру сохранит. Женя встала и прошлась по комнатам, она новыми глазами посмотрела на старые вещи, прочно обосновавшиеся здесь. Жене показалось, что они с испугом ждут ее решения. Женя взглянула на старинный японский туалетный столик с большим зеркалом, на вазу из английского фарфора, на ореховый комод с латунными ручками, на длинные стеллажи книг. Место всех этих вещей может быть только здесь, в старой квартире с высокими потолками и просторными комнатами, ни в одну панельную клетушку они просто не поместятся.