Ольга Володарская - Стерва на десерт

Правда один раз я сильно подмочила свою репутацию, побив на маминых глазах соседа по парте. Мальчиком он был жутко противным, глупым и злым, за это я ему и врезала по дороге из школы, но как на грех, в это время родительница моя стояла у окна и наблюдала, как ее милое чадо возвращается домой.

Матушка умильно следила, как я бегу по дорожке, помахивая портфелем, как весело подпрыгивают мои косички, как мило (ей показалось, что мило) я беседую с одноклассником… И вдруг как развернусь и как вмажу ему портфелем по хребту, а потом еще раз. Третий удар я нанести не успела, мама, вылетевшая из подъезда, как вездесущий Бэтмен, уволокла меня, отбивающуюся и норовящую хотя бы лягнуть противника, в дом.

Разве такое поведение достойно воспитанной девочки? — вопрошала мама, втащив меня, уже спокойную, в квартиру. Я честно отвечала, что если и не достойно, то приемлемо. Где это написано, что девочка, хоть бы даже и отличница, должна быть тихой, как мышка, и бессловесной, как арабская наложница.

После этого мы постоянно спорили на эту тему, но споры так ни к чему не привели: маму мои аргументы не делали лояльнее, а меня — ее наставления покладистее. Так мы провоевали до 10 класса. А в 10-ом, когда я единственная из 30-ти учеников принесла «неуд» по поведению, мама от меня отстала, и прекратила ходить на родительские собрания, дабы не сгореть от стыда прямо за партой. С тех пор мы стали жить без войн. Чем очень порадовали бабушку.

Но вернемся непосредственно к повествованию, а именно к унылому утру четверга, когда мы сидели в своей комнате и даром убивали время. Вернее, убивали его мои подружки, я же напрягала свои извилины, да так настойчиво, что мне даже показалось, будто моя черепная коробка начала потрескивать и искриться от напряжения. И довел меня до такого умственного напряга всего лишь один (но какой!) вопрос — кто из мужчин моего отдела является убийцей-маньяком.

Вроде, мужики все приличные, предсказуемые, добродушные. Милые ребята, одним словом. Но ведь кто-то из них все-таки укокошил двух уборщиц. Кто-то… Но кто?

Я решила проанализировать все имеющиеся в моем распоряжении сведения, подключить интуицию, врубить на полную воспетую сером Конон Дойлем дедукцию и вычислить маньяка. Для этого мне понадобилось уединение, и я уединилась под розаном. Удобно села, вытянула ноги, положила под бок подушечку. Конечно, мне не хватало камина, пледа и трубки, но уж чего нет, того нет. Я закрыла глаза и погрузилась в думы.

Итак, пятеро. Начальник, два программиста, два электроника. С кого начать? Пожалуй, с начальника.

Иван Львович Кузин был нашим руководителем на протяжении последних 5 лет. Ходой, высокий, аккуратно одетый, курящий и пьющий в меру. Лет ему было за 50. Он? Вряд ли. Тихий, спокойный человек, который даже поругать нас толком не может. Но педант и несусветный жадина. Из таких, про которых говорят «За копейку удавится».

Тут моя бурная фантазия не удержалась и выдала: Иван Львович пыряет уборщицу ножом за то, что она выбросила в урну его любимый десятилетней давности башмак (левый он потерял два года назад, когда возвращался в подпитии с работы, но оставшийся, пусть и не нужный, но еще хороший, не рваный выкинуть жадничал, думал — а вдруг когда пригодится). Картинка получилась жуткой, и не слишком правдоподобной, но кто знает, какие страсти бушуют в душе скряги и зануды Кузина.

Значит, начальника исключать не будем.

Дальше по табельному списку программист Зорин. Круглый, как шар, бородатый, кудревато-лохматый, умный до неприличия, и до неприличия странный. Странности у него две: (вернее, их гораздо больше, но другие как-то теряются на фоне основных) стоит ему выйти из-за компьютера, он тут же засыпает, в любом положении и при любом шуме — это первая; а вторая — когда он не спит и не работает, он поет. Ходит по коридору — поет, кушает — поет, в туалете, говорят, тоже поет. А так как на Лучано Поворотти он не тянет, не смотря даже на его внешнюю с ним схожесть, то, можете себе представить, как нас его странности достали.

Вот он, уж точно, не мог! Не верю я, что такой сонный соловей может совершить злодейство.

Потом я осеклась… А ведь мог. По крайней мере, возможность у него была. Я помню, как он пропал минут на 40. Все тогда сидели за столами, а он тихонько выскользнул из зала и пропал на долго. Что он делал в это время? Он не курит, звонить ему некому — семьи нет, по нужде сходить за 40 минут можно раз 15. Не уснул же он на унитазе! Хотя…

Дальше — программист Сереженька. Юный паренек, еще студент. Хрупкий, медлительный. Этот не мог не только потому, что ни за что не справился бы с жилистыми уборщицами, но и потому, что в тот вечер был смертельно пьян. Помню я, как он оседал после каждой стопки и клонил свою буйную головушку на плечи сидящих рядом с ним дам.