Энн Стюарт - Холодный как лед

Интересно, сколько она употребила таблеток? Он обыскал ее сумочку, разумеется, скорее по привычке, чем из–за особых подозрений, и лишь сделал открытие, что мисс Спенсер увлекается транквилизаторами. Может, стоит ее продержать все время на наркотиках, пока Гарри и остальные не исчезнут. Но опять же ей станет любопытно, с чего это вдруг Гарри слинял на свой остров и оставил ее, накачанную и одурманенную наркотиками. Она слишком умна, чтобы ничего не заподозрить. Увы, предосторожность являлась неотъемлемой частью задания, наравне с самим заданием.

Йенсен заодно тщательно просмотрел содержимое черного портфеля, детально сфотографировав все бумаги и отослав их в Лондон. Еще один кусок головоломки «Правило Семерки». Но что общего между нефтяными месторождениями на Среднем Востоке и плотиной в Индии? И с чем еще это связано?

Очевидно, мадам Ламберт решила, что напрасно выжидать, чтобы что–то выискать. Питеру только того и надо, кабы не эта чертова женщина, которая путается под ногами.

Он не зря повел ее длинным путем. Она немного чувствует себя не в своей тарелке, хотя очень хорошо это скрывает, но по кружному пути ей никогда не найти дорогу назад к Ван Дорну, даже если бы она захотела.

Единственное, что не имело смысла, – она не стала спать с хозяином. Люди не говорят «нет» Гарри Ван Дорну, а она осмелилась. Может, она лесбиянка, в чем Питер сомневался: его отточенные инстинкты исключили эту вероятность. Более правдоподобно, что она фригидна. Или, может, ей нравится в этих делах контролировать ситуацию, а Гарри, если уж когда–нибудь дойдет до этого, будет точно сверху.

Питер запросил в Лондоне информацию на мисс Спенсер, но, кажется, они там не особенно спешат ответить, и он все еще бродит в потемках. Было бы легче, если бы он хоть толику знал о ней.

Впрочем, какая ему необходимость терять даром время, раздумывая над тем, любит или нет секс Женевьева Спенсер. Ему нужно придумать, как убрать ее с дороги, чтобы при этом не пожертвовать осторожностью. «Сопутствующие потери», – напомнил он себе, сворачивая в один из узких служебных коридоров.

– Возможно, вам захочется снять эти туфли, мисс Спенсер, – произнес он лишенным выражения голосом. – Море немного разыгралось. Вам потребуется что–нибудь от морской болезни?

– Я никогда не страдаю морской болезнью.

Женевьева приостановилась, оперлась на стенку коридора, чтобы стянуть эти ее нелепо дорогие туфли. Она была высокой, а каблуки прибавляли ей добрых три дюйма, и теперь, без обуви, она показалась более уязвимой. Черт, ему не по нутру, когда люди становятся уязвимыми.

– Никогда? – повторил он за ней. – Вы произвели на меня впечатление человека, которому очень не нравятся яхты, и я предположил, что причина неприязни в склонности к морской болезни.

Она резко вскинула глаза, взгляд ее вдруг приобрел остроту, и он мысленно дал себе тумака. Возможно, Йенсен и заметил ее нелюбовь к кораблям, но не стоило так далеко заходить. Разумеется, он бы никогда не упомянул об этом.

– Не люблю чувствовать себя в ловушке, – напряженным голосом вдруг призналась Женевьева.

– Тогда и этот коридор у вас должен вызывать неприязнь, – заметил он. Еще одна ошибка. Коридор узкий и длинный, слабо освещен, что, по мнению Гарри, навевало определенную атмосферу, и если она страдала клаустрофобией, то в любой момент начнет задыхаться.

– Коридор тут ни при чем. Просто не люблю мест, с которых не смогу сбежать по своему желанию.

Ему захотелось улыбнуться. Прозвучало так, словно разговаривает сварливый ребенок, а не корпоративный вымуштрованный манекен.

– Все еще можно организовать баркас.

– Вы пытаетесь избавиться от меня, мистер Йенсен?

Чересчур проницательно, невзирая на выпитое вино и транквилизаторы. У нее был нежный рот и ярко–карие глаза, и Питеру на мгновение захотелось стать кем–то, только не тем, кем он являлся. Он собирался совершить ошибку, и ему придется за нее заплатить с лихвой, но сейчас, именно в данную минуту ему было совершенно на все наплевать.

Он не соизволил объяснить ей, что пытается спасти ее жизнь. А просто скользнул ладонью по шее мисс Спенсер, которая вздрогнула при первом прикосновении, быстро смирившись с лаской, позволив его длинным пальцам обхватить ее лицо.

– У меня романтическая жилка, – чуть улыбнувшись, произнес он и наклонился поцеловать ее.

Боже, какой рот. Он хотел утонуть в нем. Она была слишком поражена и, возможно, довольно пьяна, чтобы что–то предпринять, кроме как привалиться к стене и позволить ему творить с ней, что он хотел. И он на полную катушку воспользовался преимуществом, целуя Женевьеву неторопливо и тщательно, какового удовольствия не позволял себе давным–давно. И в последнюю минуту надавил посильнее точно под ухом, и она без сознания обмякла в его руках.