Мариус Брилл - Хищная книга

— Марионетка часто говорит о любви между рыбами.

— Да, пока с ним покончат, много вилок побывает в сердце зеркала.

— Да.

— Да.

— Так пойдемте же.

— Да, нам пора идти.

— Да.

Они не двигаются с места. Их ботинки увязли в гусином дерьме.

Кстати, в хлынувшем после окончания холодной войны потоке рассекреченной информации всплыло, что у русских еще с 1948 года под каждым кустом в Сент-Джеймсе было натыкано по «жучку», а каждый третий гусь, как бы он ни был хорош, умея изящно хлопать белыми крыльями и гадить зеленым пометом, представлял собой механическую подсадную утку со встроенной камерой. Англичане, в свою очередь, признались, что в парке Горького у них долго работал оперативник — лилипут, притворявшийся мальчиком в матроске и прятавший рацию в воздушном шарике. Они, впрочем, умолчали, что единственно ценный материал, добытый за двадцать с лишним лет парковых гуляний, сводился к донесениям о преступно быстром росте цен на русское мороженое.

Да, мое повествование чрезвычайно прибавило бы по части остроты и завлекательности, если бы сейчас в нем появился бесстрашный международный агент. Но настоящая жизнь редко бывает такой театрализованной, как пишут в романах, и я ничего не могу вам рассказать о таинственных незнакомцах, которые одеты в тропические полотняные костюмы, источают приторно-сладкие запахи ближневосточных лосьонов после бритья, хотя, судя по богатой растительности на лицах, никогда не бреются, и любят скрываться в ночном мраке, только для того чтобы внезапно выскочить и сверкнуть в лучах пробившегося из-за туч лунного света каким-нибудь смертоносным оружием. Сейчас я в лучшем случае смогу вам поведать лишь о невзрачном человечке, который похож на Льва Троцкого, источает аромат шпротного паштета, ищет старые книги для аукциона и носит скучное имя Питер Перегноуз. Однако я привнесу некоторой драматической напряженности в повествование, сказав, что с этого момента в нашу с Мирандой историю активно вмешивается английская военная разведка, хотя и в лице сотрудников подразделения с невразумительным названием «Отдел сдерживания», занимающегося какими-то там внутренними операциями.

Вы уже, вероятно, пришли к выводу, что «Ляпис Лазурь» и «Крапп Маррена» — слишком экзотические псевдонимы для сотрудников секретной службы Ее королевского величества. Они больше похожи на художественный вымысел, игру воображения, а я полагаю, что в подобных организациях воображение не в чести. Все верно, на самом деле они позаимствованы мною из довольно потрепанного каталога картин «Винзор энд Ньютон» за 1978 год, скучавшего в библиотеке и трогательно пытавшегося привлечь читательское внимание тем, что он падал с полки всякий раз, как кто-нибудь проходил мимо. В конце концов в один ненастный день какая-то милая старушка приобрела его на библиотечной распродаже, после чего, разорвав на страницы, набила бумагой свои отсыревшие меховые боты.

Хотя меня сверх всякой меры измучила любовь, любовь к Миранде, бывают моменты, когда я, несмотря ни на что, чувствую такую глубокую благодарность по отношению к ней, к вам, благодарность за то, что сейчас я здесь. Ведь стольким книгам даже вполовину не повезло так, как мне. Есть ведь и такие, кого никогда не читали, никогда не любили и даже ни разу не сняли с полки. Есть и такие, кому вообще нечего сказать.

Так вот. Причина, по которой мне пришлось придумать столь неправдоподобные псевдонимы, проста — все упирается в вопросы национальной безопасности. Ясное дело, название «секретные службы» звучало бы как-то очень уж по-коммунальному без словечка «секретные», придающего им хотя бы некоторый налет таинственности. Поэтому я считаю, что я не вправе поделиться с вами определенной информацией, которой — при моем-то всеведении — я, естественно, располагаю. Я ее придержу во избежание малейшей возможности как-то задеть государственные интересы — те самые, на которые многие шпионские романы ссылаются в оправдание своего элементарного невежества, — чтобы неизбежные санкции не смогли нарушить наш с вами спокойный и уютный тет-а-тет, точнее, tet-a-livre [9] Букв.: «голова (лицо) к книге» (франц.). . Не подумайте, будто я что-то от вас скрываю; если будете настаивать, я расскажу все, я — раскрытая книга в ваших руках; но кое о чем я умолчу ради вашей же безопасности. Право слово, есть такие вещи, которые лучше не знать. Если бы вы узнали кое-какие, пустячные, на ваш взгляд, подробности, власти предержащие рассматривали бы вас, любовь моя, как врага, завладевшего сверхсекретными сведениями. Жизнь многих людей оказалась бы под угрозой. А вы… скорее всего, было бы принято решение о «ликвидации». И все только потому, что вы прочитали что-то, что вам читать не полагалось. Ни за что на свете я этого не допущу, поэтому позвольте мне в дальнейшем называть наших «агентов» псевдонимами, которые устроят всех — названиями этих высокохудожественных, прямо-таки живописных красок.