Александр Казанский - Экстремальная любовь

— А у тебя, я вижу, полное безразличие и неприязнь к нему? — продолжала догадливая мать.

— Меня тошнит от него…

— Дочка, разве так можно, что это тебя тошнит, видите ли. Он красивый парень, спортсмен…

— Да, да мама, еще и комсомолец забыла добавить.

— А ты не перебивай меня, выскажешься потом, когда разрешу. Он сказал, что получил звание мастера спорта. На ринге одержал победу лишь потому, что думал о тебе и ради тебя он достиг этой победы. Ты слышишь Юля, он завоевал тебя, он пытается добиться твоего расположения и твоего внимания, он любит тебя, ты хоть это понимаешь? Ведь это уже продолжается не первый день. Какой раз ты уже его отшиваешь от себя, одумайся дочь пока не поздно, лучше парня ты себе больше не найдешь, кругом, спивающиеся бездарности и бездельники, которые только сидят по подъездам с всякими проститутками и ничего не знают и не умеют. — Юля в эти мгновения не слушала свою мать, она, как и всегда занималась своими делами. Раздевшись до гола, она надела новое нижнее белье и тонкий короткий розовый халатик. А мать, все не умолкая продолжала Читать нотации. — Я даже доченька не представляю себе как тебе приятно сидеть с такими отбросами общества в темных подъездах, как тебя от них не тошнит, ведь у них нет никакого будущего, а именно о нем нужно сейчас думать.

— Мама хватит, помолчи же ты, наконец, ты сведешь меня с ума.

— А какие тебе парни нравятся, скажи, пожалуйста, или я ошибаюсь, парни ли тебе нравятся? Я последнее время сталкиваюсь на работе в институте с тем, что все больше девушек избегают молодых людей, они друг друга любят больше…

— Мама, мама, я не лесбиянка, если ты об этом. Да много, к сожалению таких девчонок даже среди моих подруг есть. Но насчет парней то у меня иные вкусы, чем те, что ты впариваешь мне. Я не люблю таких людей, которые как Стас устремлены только лишь к одной цели. Нет, мне симпатизируют ребята, имеющие много целей в своей жизни и добивающиеся этих целей, или хотя бы старающиеся к этому, эти ребята хотят попробовать в жизни все, они экстремалы, пьяницы, музыканты, бойцы и так далее и типа подобное. Короче говоря, стремящиеся только к удовольствиям, от всей этой жизни всего попробовать понемногу, а не добиваться успехов и карьеры только в одном, в спорте, например как все тот же Стас. И красота сейчас не главное, для меня важнее уверенность человека в своей жизни и в своих целях.

— Ого, дочка, у тебя целый батальон запросов и требований к молодым людям. В кого ты интересно такая? — Удивлялась мать.

— Мода такая мама, мода и свобода.

— Мода урода, — добавила мать, — а свобода до первого брака, — крылатым ворожением хвасталась мать Юли. — Ты еще дочь совсем не опытна, со многим тебе еще в жизни предстоит столкнуться, ой, попомнишь ты слова родной матери, попомнишь.

— Как всегда вы взрослые правы.

— Была бы ты богата, была бы известна, ездила бы со Стасом по всему белому свету и за счет спортивных организаторов, ты не соскучилась бы со Стасом, — не отчаивалась мать. Но если же он тебе так противен, то скажи, как ты умудрилась тогда завести с ним отношения?

— Я тогда думала о другом, в седьмом классе я еще мало соображала и была дурой…

— Да ты и сейчас дура.

— Не перебивай меня, я дам тебе слово, когда надо будет. Так вот. Я маленькой тогда была.

— Но уже хитрой как леса, значит ум и хитрость не совместимы?

— Разве я была тупой?

— Нет, но не понимала свои действия. — Объяснила мать.

— Лучше так. А насчет хитрости: только способные выживают в этом безумном мире.

— Ты до сих пор осталась ребенком, ты еще не доросла до того, чтобы мать педагога в этом учить. Я даже не представляю себе как тебя можно с такой идеологией и психикой отпускать в какой-то Петербург.

— Это не какой-то, а наша северная столица!

— Да хоть южная, мне то от этого, какой прок. У меня один родной город моя любимая Чита, до остального мира, который даже знать не знает о нашем прекрасном городе мне все равно.

— Да-да мама ты еще не разу не была ни в Москве, ни в прекрасном Санкт-Петербурге, а так говоришь.

— Да видела я эти два города, много раз видела и в газетах и по телевидению и в других местах, нет ничего там хорошего один бардак, да безобразие.

— Ладно, разговор окончен на сегодня, заговорила ты меня совсем. — Юля покинула кухню и заперлась в своей комнате.

— Петербург еще какой-то, — продолжала галдеть мать Юли, доваривая что-то в кастрюле. — Вот придет твой отец, и мы с ним решим, я тебя никуда не отпущу, езжай и учись вон в Иркутск, если не хочешь оставаться в этом городе. Нечего ехать бог знает куда, не зная, где она. Один ноль, Юля потерпела полное поражение от спорной беседы с матерью.