Александр Казанский - Экстремальная любовь

— Мама, хватит, я сотни, раз уже слышал одни и те же истории и во всех случаях суть и сюжет их одинаков, я все это помню, как год своего рождения. Он себя готов продать, таков вывод из всего.

— Не говори так об отце, он горд как горный козел, себя он никому не продаст. Он не шакал, он неудачник. Какой-никакой он твой отец и ты его родная кровь, ты должен уважать его и относиться к нему хорошо.

— Такие люди не заслуживают уважения, — настаивал на своем Тагир.

— Тебе ли об этом говорить, — с иронией промолвила мать.

— Не прошло и трех месяцев, как мы уехали из Ташкента, оставив его там и, я естественно еще не забыл, что он вытворял там, в пьяном бредовом состоянии в такой момент он был низок и отвратителен.

— Возможно, но ты уже забыл свое вчерашнее состояние, ты ничем не отличался от своего отца, — пошла в атаку мать.

Тагир поняв, что разговор этот не кончиться и у каждой из сторон найдутся свои доводы и аргументы, решил отступить. Он, согласившись со всем сказанным со стороны родной матери, перешел на другую тему.

— Хорошо мама, мне все ясно. Меня волнует сейчас другая тема, нежели эта. Через неделю у меня начинаются занятия, мне нужно готовиться к поездке.

— Может, Тагир все-таки останешься в Самаре, город большой, институтов много по всем профилям и направлениям, а тебя тянет куда-то на край света, где у нас нет ни родных не знакомых, оставайся. Зачем тебе школа таможни, — мать хотела, чтобы ее сын остался, но Тагир был упрям.

— Почему нет родных. А дядя Ильдар, он разве не родной?

— Да он родной, но мы же никого не знаем, да и он нас тоже не знает, мы никогда туда не ездили. Еще во время революции, когда нас раскулачили, его мать бежала в Швецию, откуда недавно перебрались в Петербург, а моя мать с отцом бежала в глухие аулы близ Ташкента, откуда мы с большим трудом вырвались в город и то по связям твоего отца. И после расставания целой семьи бежавшие на пять частей белого света ни от кого, ни слуху, ни духу.

— Я познакомлюсь с ними, мол, вот встречайте своего родного племянника, на недельку две заеду, а там уже определюсь в общежитие, благо оно там есть, я человек сильный и умный прокручусь, как говориться.

— Я буду раз в три месяца присылать деньги, устроюсь еще на две работы…

— Нет, я там найду себе работу, тех денег, что я там заработаю, мне хватит, тем более я учусь на бесплатной основе.

— Учеба, таким образом, у тебя уже не пойдет, ты учись, не работай, ты не будешь успевать, своей работой будешь отвлекаться от занятий.

— Это будет не большая работа, может только по выходным и по праздникам.

— Хорошо, Тагир как знаешь, но только учись хорошо, когда станешь таможенником тебе все окупиться сполна, они богатые люди.

— Я в курсе, что они живут хорошо, — согласился с матерью Тагир.

— А питаться, как ты будешь, там есть столовая?

— Да там есть столовая, да и сам я буду готовить себе что-нибудь время от времени.

— Отлично, тогда я пока спокойна.

— Все будет хорошо, ты уж поверь мне.

— Ой, — вздохнула мать, — волнуется сердце, не хочет отпускать тебя. Это нас в Казань звали жить, будто здесь лучше, чем там, а туда нас не зовет никто, это не хороший знак.

— Возможно, нас сюда позвали и здесь мы живем впроголодь, как и в Ташкенте.

— Я много раз слышала, что Петербург плохой город, там столько наркоманов, бандитов, нацистов. Там очень плохо, это самый криминальный город в России.

— Криминал и бандитизм есть в каждом городе и наша Казань не исключение, только в Тольятти наркоманов столько же, сколько в Питере, поэтому на это ссылаться не нужно, сейчас везде плохо.

— И из-за этого мое сердце волнуется сильнее, — беспокоилась мать Тагира.

— Мама.

— Ладно, а каникулы когда у вас будут? — спросила мать.

— После каждой сессии: первые это где в январе или феврале и вторые каникулы летом. Зимние каникулы длятся целый месяц, я приеду сюда.

— Хорошо, ой, не знаю, — встала из-за стола мать, — ты уж самое главное, смотри там, не пропадай, не водись с плохими ребятами, не разгуливайся с широкой русской душой и подальше держись от деловых девчонок, да и со скромными далеко не заходи, смотри в оба. Здесь большинство такие стервы, что не успеешь оглянуться, как забеременеют и заставят на себе жениться. Потом никакими силами не отмажешься от их мамаш и папаш, затаскают, будешь до конца жизни платить алименты и ничего не докажешь. И напоследок, никому не говори что ты в городе один.

— Мама, ты Читаешь мои мысли, к тому же, я не собираюсь с кем-либо заигрывать. Пусть они со мной заигрывают, а я покапризничаю…