Либи Астер - Пропавшее приданое

Он не был знаком с рабочими, но знал их в лицо — они виделись в Большой синагоге на шабат, когда община собиралась на службу. Всю неделю эти люди читали ежедневные молитвы здесь, на рабочем месте; как можно было увидеть по их бородам и одежде, они были родом с европейского континента и придерживались своих заповедей и традиций. Мистер Меламед подумал, что большинство из них, вероятно, знает лишь несколько слов на английском. Ему также пришло в голову, что, если бы не такие предприятия, как лавка мистера Лиона, им было бы очень нелегко найти работу.

Его разгневала мысль о том, что мистер Лион будет вынужден закрыть лавку, а эти славные труженики снова окажутся на жестоких улицах Лондона — но он не знал, в какое русло направить свою злость. Ни мистер Лион, ни «Смит, Фрай и Ко» не виноваты, что рынок обернулся против них. Честные проигрыши были такой же неотъемлемой частью торговли, как честные доходы. Иное дело — воровство; и мистер Меламед вернулся мыслями к собственной работе, то есть к поискам вора. Внезапно он вспомнил о напольных часах, которые лорд Гренвилл вернул в лавку. Было ли совпадением то, что они остановились примерно тогда же, когда из тайника пропала шкатулка? Или же кто-то пытался запятнать деловую репутацию мистера Лиона?

— Ну, лондонский сезон заканчивается, не так ли? — сказал мистер Меламед, решив попробовать подобраться к управляющему с другой стороны. — Вероятно, дороги уже полны карет, едущих в Брайтон.

Поскольку тот ничего не ответил, мистер Меламед продолжал:

— Брайтон — прелестное место. Вам случалось там бывать, мистер Абрамсон?

И вновь он попытался разглядеть в лице управляющего перемену — может быть, вспышку гнева или зависти. Но глаза мистера Абрамсона по-прежнему сохраняли безразличное выражение.

— Раньше мы ездили туда из-за сына. Он любил море.

— Должно быть, теперь, когда обстоятельства изменились, ему тяжело сидеть все лето в Лондоне?

Мистер Абрамсон холодно взглянул на него:

— Моего сына нет в живых, мистер Меламед. Он был убит в прошлом году в Испании, в сражении при Талавере. В следующем месяце будет его йорцайт [5] Йорцайт (идиш) — годовщина смерти. Йорцайт близких родственников принято отмечать поминальными обрядами. .

Мистер Меламед закрыл глаза. Он чувствовал себя дураком или даже хуже того — как он мог забыть такое?

— Простите меня, — сказал он.

— Вы и сами недавно пережили потерю. Горе делает человека глухим к чужим печалям. Я знаю, — добавил мистер Абрамсон, — что мистер Лион старается помогать иммигрантам, но сейчас не время нанимать новых работников. Прежде всего мы должны заботиться о тех, кто уже работает здесь. Мы не можем допустить, чтобы они потеряли работу. Если мистер Лион спросит моего совета, я так ему и скажу. Надеюсь, вы понимаете.

— Я понимаю, — ответил мистер Меламед, — и благодарю вас за то, что искренно высказали ваше мнение.

И он действительно верил в искренность собеседника. Какая бы внутренняя борьба ни терзала управляющего, его и вправду заботила судьба работников, и он бы не стал вредить делу мистера Лиона.

— Но возможно, нам понадобится новый мальчик-посыльный.

Мистер Меламед, уже повернувшийся было к двери, остановился и посмотрел на мистера Абрамсона. Он и забыл о Саймоне.

— Мне казалось, у вас уже есть мальчик-посыльный. С ним что-то случилось?

Мистер Абрамсон пожал плечами:

— Не знаю. Я весь день его не видел.

— По утрам он обычно бывает здесь?

— Да, и весьма досадно, Что сегодня он не пришел. Вчера днем упала цена на красное дерево. Сегодня я хотел с самого утра послать его с заказом на склад древесины. А теперь, должно быть, все дерево уже раскупили.

— Что ж, если вам понадобится новый посыльный, мистер Лион знает, где меня найти.

Когда мистер Меламед вернулся в кофейню Бэра, там уже воцарилась совсем иная атмосфера, чем утром. Воздух просто-таки звенел от оживленной болтовни. Толпа посетителей заполонила зал, почти все столики были заняты. О «Смите, Фрае и Ко» уже забыли: все были поглощены новостями о крахе еще одного банка. Столицу охватила финансовая паника; у каждого из собравшихся было собственное мнение (и каждый спешил выразить его, для чего порой приходилось перекрикивать остальных) о том, что следует предпринять правительству, чтобы спасти страну от разорения.

Мистер Меламед занял свое всегдашнее место у дальней стены. На протяжении нескольких минут он слушал шумные разговоры посетителей, затем вернулся к своему расследованию. Он был рад, что может вычеркнуть мистера Абрамсона из списка подозреваемых, но жалел, что не может поступить так же с Саймоном — по крайней мере, пока что.