Либи Астер - Пропавшее приданое

Произнеся ее до конца — по правде говоря, его мысли были так рассеянны, что он не мог читать с должным усердием, хоть и знал, что сейчас как никогда нуждается в милости Того, Кто внемлет мольбам, — он открыл сейф, стоявший в библиотеке, достал оттуда все банкноты и сунул их в карман пальто.

Даже не притронувшись к завтраку, он попрощался с удивленными домочадцами (которые не успели даже спросить, куда он так торопится и почему надел теплое пальто в такой жаркий день) и вылетел за дверь. Его родные удивились бы еще больше, если бы увидели, что он остановил экипаж — в погожие дни мистер Лион шел в лавку пешком, считая подобные прогулки превосходным физическим упражнением. Но в то утро скорость была важнее всего.

Миновав Хаундсдич и Кэмомайл-стрит, карета свернула на Бишопсгейт — широкую улицу, по обеим сторонам которой располагались лавки и несколько банков, в том числе и банк мистера Лиона — «Смит, Фрай и Ко». Если утром мистер Лион не мог сосредоточиться, чтобы помолиться надлежащим образом, то сейчас он почувствовал, что рассудок его внезапно обрел кристальную ясность.

«Прошу тебя, а-Шем, — тихо бормотал он, пока экипаж медленно ехал по оживленной улице, — пусть мой банк будет открыт. Пусть все будет как всегда».

Однако, когда они подъехали к повороту на Треднидл-стрит, оказалось, что по улице, и до того запруженной, теперь вовсе невозможно проехать. Перед каким-то зданием собралось великое множество людей; их было столько, что они перекрыли большую часть улицы. Все было ясно по разъяренным голосам людей, кричавшим на кого-то, кто, видимо, укрылся в стенах красного кирпичного здания; окна и двери были заперты.

— Остановите экипаж, — хрипло прошептал мистер Лион.

Будто во сне, где время замедлилось почти до полной неподвижности, он сунул руку в карман жилета, вытащил монету и протянул ее кучеру. Затем, все еще как во сне, он спрыгнул со ступенек экипажа и подошел к краю толпы. И тогда — тоже как во сне, но на сей раз он словно находился внутри сна, который уже видел раньше, — мистер Лион услышал собственный голос; он спрашивал, медленно выговаривая слова:

— Что случилось?

— Южная Америка, — так же медленно ответил человек, стоявший рядом.

— Южная Америка?

— Они объявили о банкротстве, — проговорил человек, кивая в сторону наглухо запертого здания.

— Южная Америка?

— Нет. «Смит, Фрай и Ко». Вся их братия. Гнилое это дело, скажу я вам. Правительство должно вмешаться, пока все лондонские банки еще не вылетели в трубу.

С этими словами он ушел. Мистер Лион усилием воли сбросил с себя дремоту и выбрался из толпы, которая с каждой минутой прибывала и свирепела. Он поспешил по Бишопсгейт, а дойдя до поворота на Корнхилл, зашагал еще быстрее. Оттуда всю дорогу до лавки он почти бежал. «Да, я разорен, но я не остался нищим, как тот вчерашний незнакомец», — старался он успокоить себя.

Он настежь распахнул дверь лавки и вбежал в заднюю комнату. Его охватила необъяснимая потребность взять в руки шкатулку, полную денег. Он хотел ухватиться за нечто надежное — за добрые звонкие монеты, которые охотно примет мясник или булочник; славные английские монеты, которые спасут его от ужаса и унижения внезапной нищеты; монеты, что помогут ему и его семье избегнуть долговой тюрьмы, хотя бы на время.

— Прошу тебя, а-Шем, не допусти этого! — прошептал мистер Лион, наклонившись под стол. Он протянул руку, чтобы снять половицу, как вдруг увидел, что кто-то уже избавил его от этой необходимости. Половицы не было на месте. Кто-то открыл тайник. Дрожащей рукой он ощупал углубление в полу. Оно было невелико, и пальцам понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы обшарить весь тайник. Пусто.

Он медленно выпрямился и побрел в торговую комнату, хватаясь за грудь — он задыхался.

— Мистер Лион! Вам плохо? — спросил мистер Уорбург, входя в лавку.

Тот не ответил: он уже рухнул на пол.

— Он будет жить, — сообщил врач, осмотрев мистера Лиона.

— Слава Богу, — сказал мистер Уорбург.

— А вы, сэр, — обратился доктор к пациенту, который уже сидел, но был все еще слаб, — как вам могло прийти в голову бегать по Лондону в теплом пальто в столь жаркий день? Неудивительно, что вы перегрелись и потеряли сознание.

Тот промолчал. Пусть лучше доктор думает, что его обморок был вызван неудачным выбором одежды, чем узнает истинную причину его недомогания. В Лондоне новости распространяются быстро. Если пойдут слухи о том, что он разорен, кредиторы будут у его дверей еще до наступления вечера.