Тьерни Макклеллан - Дела сердечные

Когда полгода миновало, владельцы особняка обратились в более крупное агентство под названием "Двадцать первый век" и при этом снизили цену.

Лично я понимала это так, что им не терпится сбагрить надоевшую собственность. А еще я понимала, что, если Труди перебежит мне дорогу, я потеряю несколько тысяч.

И ей еще хватило наглости известить меня о своей подлости письменно!

Сей поворот событий отнюдь не был полной неожиданностью. Я давным-давно уяснила, что Труди неведомы угрызения совести. Более того, когда я взялась обсудить это с ней, дамочка искренне изумилась, как кто-то мог подумать, будто она способна на что-то дурное.

Тогда я пошла дальше: разложила перед ней устав агентства недвижимости "Кв. футы" и ткнула пальцем в пункт, запрещающий охотиться за клиентами коллеги. Но Труди, похоже, не врубилась. С самым серьезным видом она заявила: "Да я никогда в жизни не отбивала ни у кого клиентов!" И при этом умудрилась выглядеть оскорбленной до глубины души.

А что касается тех случаев, когда она в итоге заполучала клиента, с которым раньше работал другой агент, — так, по словам Труди, на смене риэлтора настаивали сами клиенты.

Вот-вот. Коль скоро я в это поверю — не иначе, пора бежать к психоаналитику, проверить голову.

Но, что самое ужасное, до появления Труди удачливее меня работника в нашем агентстве не было, а теперь мы с ней шли ноздря в ноздрю, оспаривая друг у друга этот титул.

Успех Труди был тем более удивителен, что она получила лицензию риэлтора всего за две недели до прихода к нам, а обычно новому агенту требуется по меньшей мере полгода, чтобы создать клиентскую базу. Разумеется, можно управиться куда быстрее, если возьмешь моду подворовывать клиентов у сослуживцев.

И вот сейчас, торча столбом и пялясь на послание Труди, я сделала глубокий очищающий вдох — из тех, что рекомендуют на оздоровительных ток-шоу для снятия напряжения.

Не помогло.

В записке не говорилось, когда именно Труди покинула офис, так что неизвестно, сколько он простоял бесхозным. Сама я отсутствовала больше двух часов, а Труди запросто могла слинять сразу после моего ухода. С нее станется.

Кроме гнусной писульки дорогой коллеги, никаких сообщений у меня на столе не было. Либо никто из моих клиентов не звонил, либо некому было принять их звонки.

Я вдруг так разозлилась, что даже руки затряслись. Скомкала записку и в сердцах швырнула в мусорную корзину. Гнев настолько застил мне глаза, что я не заметила, как вошла Барби Ландерган. Вероятно, физиономия моя зеркально отражала внутреннее состояние, ибо Барби сочувственно поинтересовалась:

— Неужто Дерьмуди стибрила у тебя очередного клиента?

Столь нежно Барби величала Труди Дермот. Вообще говоря, Барби звезд с неба не хватает — однажды она спросила у меня, сколько четвертей в футбольном матче, — но в данном случае проявила незаурядные творческие способности. Пару раз Барби даже достало нахальства назвать Труди Дерьмуди прямо в лицо. И оба раза Труди, как ни странно, сделала вид, будто ничего не слышала. Очевидно, тоже порой страдает тугоухостью.

Не будучи семи пядей во лбу, Барби раскусила милую Труди гораздо раньше, чем я. По сути, она прониклась к ней неприязнью, едва Труди переступила порог нашей конторы.

Поначалу Барби уверяла, что недолюбливает Труди из-за того, что та малюет сердечко в конце своей росписи. Я отнеслась к ее заявлению с недоверием, поскольку истинная причина лежала на поверхности. По той же самой причине Барби и со мной порой бывала груба, особенно если поблизости возникал приличный мужчинка.

В тот день, когда Барби стукнуло тридцать девять, она вышла на Большую Охоту за Мужчинами. Это значило, что всех привлекательных особ женского пола старше двадцати лет в радиусе пяти миль Барби считала соперницами. И горе тем, кто перейдет ей дорогу!

Так что не надо быть частным детективом, чтобы смекнуть, почему Барби невзлюбила дамочку с внешностью Фарры Фосетт. Но после того как Труди проработала у нас неделю, у Барби появилось еще больше оснований ее ненавидеть.

Дело в том, что в день своего тридцатидевятилетия Барби объявила, мол, не пройдет и года, как она станет женой состоятельного человека, и до прихода Труди в агентство казалось, что Барби у цели. Чуть ли не в одночасье она вдруг сменила имидж: строгие костюмы уступили место обтягивающим, декольтированным платьицам, удобные штиблеты без каблука — высоченным шпилькам, а сама Барби из брюнетки превратилась в платиновую блондинку. Но и это не все: голос ее теперь звучал так, будто у нее тяжелейшая астма; макияж она накладывала, видать, лопатой, а душилась до того ядрено, что я искренне удивлялась, почему за ее машиной не вьется пчелиный рой.