Марина Крамер - Последнее японское предупреждение

– О чем ты думаешь, малышка? – целуя меня в плечо, спросил муж.

– О том, как мне повезло. Я правильно вышла замуж.

– Эта мысль посетила тебя только что?

– Нет, Саша. С этой мыслью я живу с того самого дня, когда мы обменялись кольцами, даже раньше. Когда я впервые поняла, что мне не нужно никого, кроме тебя.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги и укутавшись голубым покрывалом. Сказка, начавшаяся недавно, закончилась. Она – как арестантка в этой комнате, за стеной – человек, который три раза в день приносит ей еду и выпускает в душ и в туалет. Все остальное время она сидит здесь, запертая на ключ. Анфиса Валентиновна, посылая в адрес Жени проклятия, уехала к дочери, и ее комнаты стоят пустыми. Во всем виновата только она, Женя. В том, что поверила этой Елене, что помогла забрать из школы девочку, а потом оказалось, что родители ее никуда не уезжали, а искали ее по всему городу. Что дед этой кудрявой Сонечки – владелец банка, в котором Женя работала, а отец – действительно тот огромный одноглазый начальник службы безопасности.

Женя снова вспомнила тот день, когда узнала об этом, вспомнила, как выбежала из здания банка в одной униформе и побежала сломя голову домой, чтобы взять Соню и привести ее к отцу, потому что поняла, что нажила себе огромные неприятности, согласившись помочь Елене. Как во дворе наткнулась на полицию, окружившую три трупа возле их подъезда. Как взлетела по лестнице и в открытой квартире нашла только задыхающуюся от испуга Анфису Валентиновну, которая даже объяснить ничего толком не могла. Она несколько раз звонила Елене, но та была недоступна, и Женя вдруг отчетливо поняла, что никогда больше ее не увидит – Елена подставила ее, и теперь она, Женя, виновна в похищении девочки. А к вечеру приехал Сайгачев с молодым парнем, вошел в Женину комнату и негромко сказал, привалившись к стене плечом:

– Твое счастье, что ни с моей дочерью, ни с моей женой не случилось ничего страшного. Если не хочешь оказаться под судом за похищение ребенка, выкладывай все, что знаешь. На зоне таким, как ты, очень тяжело и физически, и морально. Не заставляй меня брать грех на душу и сдавать тебя в ближайшее отделение полиции. Я все знаю о твоей сестре, без тебя она обречена.

И Женя, захлебываясь слезами, рассказала все до последней мелочи, все, что смогла вспомнить. Сайгачев слушал ее, не перебивая, а молодой парень молча сидел на стуле у двери. Когда Женя закончила, Сайгачев встал и так же негромко сказал:

– Пока ты посидишь дома. Шума не поднимай – это не в твоих интересах. Это Вадим, – кивнул он в сторону парня, – он поживет в соседней комнате. Будет тебя кормить и охранять. Но сидеть будешь под замком. Все поняла?

– А… дальше? – боязливо спросила Женя, понимая, что не имеет права даже рот открыть и что-то возразить, иначе все, что сказал этот человек, он выполнит, а тюрьма не казалась ей хорошей перспективой.

– А дальше будет видно.

– Но… Лена… – пролепетала она, понимая, что сестра останется без ухода.

– За сестру не бойся.

Он ушел, а молчаливый Вадим остался. Правда, однажды они поговорили – когда она стелила ему постель в Лениной комнате. Он спросил, что она любит есть, какие продукты предпочитает. Список был коротким, как, собственно, и разговор. Вадим ходил за продуктами, готовил еду, ел вместе с Женей, словно следил, чтобы не голодала. И все. Иногда он просил разрешения посмотреть кино, и Женя разрешала, включала ноутбук и отворачивалась к стенке, уткнувшись в книгу.

Через пять дней Женя почувствовала, что сходит с ума – она ничего не знала о сестре, а потому рискнула попросить у Вадима разрешения позвонить в больницу.

– Я сам не решаю, погоди пять минут. – Парень захлопал ресницами и вышел в кухню, а через несколько минут вернулся и протянул телефон: – Звони.

Женя набрала номер и с замирающим сердцем ждала ответа. Когда трубку взял заведующий, она что-то сбивчиво заговорила, но он, едва услышав фамилию, сказал:

– Не волнуйтесь, с вашей сестрой сиделка, она в отдельной палате, пост круглосуточный, все препараты есть, лечение проводится. Состояние стабильное.

С трудом выдавила какие-то слова благодарности и, отдав телефон Вадиму, легла на кровать, накрылась с головой покрывалом и заплакала. Она поняла, что все это организовал для Лены Сайгачев – больше некому. И этот поступок совершенно незнакомого человека, которому она причинила столько боли, окончательно добил Женю. Она поняла, что с такой тяжестью жить просто невозможно. Нельзя – и все. Нельзя просыпаться и знать, что ты сделала людям зло, а они отплатили тебе добром. А главное – у нее теперь совершенно нет будущего. Никакого. Она не сможет вернуться в банк, ей обеспечат такую репутацию, что даже захудалая фирма не возьмет ее мыть полы. На что они будут жить? Как она будет лечить Лену? Нет, это невозможно. Она много раз видела в кино, как прыгают из окон или с крыш. Приезжают полицейские с психологом, уговаривают, заманивают, обманывают. Но нет – она не позволит себя так обмануть. Она не будет делать это демонстративно. Просто откроет окно и выпрыгнет головой вниз!