Марина Крамер - Последнее японское предупреждение

– А ты отдохни вон там, за стоечкой.

– Нет, – решительно сказала я, вставая между ними, – или телохранитель идет со мной, или я просто разворачиваюсь и ухожу.

Из-за стола донеслось:

– Сядь, Кир! Не пугай девчонку, пусть сядет вместе со своим быком, раз ей спокойнее. Вас же трое – что, очком играете? – это говорил Витя, глядя в упор на меня. – Девчонку полутораметровую испугались? Орете громче, чтобы и она забоялась?

– Ее напугаешь, – буркнул не очень довольный Кир, но сел на место.

Мы с Никитой оказались напротив Меченого, выхода не было, сесть пришлось здесь, и телохранитель отодвинул для меня стул. Я, если честно, испытала неприятное чувство от старческого пристального взгляда, обшаривавшего меня не хуже рентгена – насквозь.

– Ты, значит, Клеща дочка? – медленно протянул он, вертя в руках бокал с чем-то прозрачным.

– Да.

– Ишь, так от шрама и не избавилась, – Меченый сделал в воздухе движение пальцем, повторяющее шрам на моей шее.

– Зачем? – спокойно сказала я. – Жить не мешает.

Меченый смотрел на меня со смешанным чувством удивления и любопытства:

– Ты гляди: росту – метр в коньках, а дерзкая.

– Мы разговаривать будем или воспоминаниям предаваться? – Никита при этих словах легонько пнул меня под столом в лодыжку, но я не отреагировала. – А то у нас и общие имеются. Правда ведь? Шрам-то на шее ваши отморозки оставили, семь лет мне всего было, между прочим.

Меченый пожевал бледными серыми губами, сделал большой глоток из стакана и вздохнул:

– Вот молодняк… Припомнила она… а если я вот припомню, как за этот шрам твой брат племянника моего завалил наглухо? Или до этого – сына моего едва на тот свет не отправил? Ты этого не знала, нет? Воспоминания ей не нравятся, видишь ли! Куда торопишься-то?

– Значит, есть куда! Я предлагаю вам сделку. Я помогаю вам вернуть деньги, которые вы няне моей отдали, а вы оставляете в покое мою семью.

– Ты рехнулась, что ли? – рявкнул Кир, и я, не испугавшись, правда, ни грамма, брезгливо поморщилась:

– А вот у папеньки моего «шестерки» рот не открывают.

Меченый засмеялся тихим дробным смехом, и лицо его вдруг сделалось благообразным, совсем старческим – такой дедуля – божий одуванчик.

– Верно говоришь. Сроду у отца твоего мясо не гавкало. А ну, встали и ушли оба в бар, – вдруг с неожиданным напором в голосе рявкнул он, и оба мужика чуть не бегом скрылись в баре.

Я проводила их взглядом и продолжила:

– И вот когда мы, наконец, остались в тесном кругу единомышленников, я повторяю свое предложение. Денег, я так поняла, вы немало зарядили, иначе не искали бы Ленку с таким остервенением. А я точно знаю, где ее найти.

– Я вот не пойму: тебе какой интерес мне помогать, а? – спросил Витя, подзывая официанта. – Заказ у молодых людей прими-ка, любезный.

Я заказала только кофе, а Никита – чай.

– Интерес? А какой интерес мне соглашаться на ваши условия и посредничать между вами и отцом?

– Войны избежите.

– Или вы избежите? – с нажимом поинтересовалась я. – Ведь как ни крути, а не отец начал. Чья вина? Ваша. И силы не те уже, да? – еще один пинок в лодыжку, более чувствительный. Так он мне ногу сломает. – В общем, я предложила – вам думать. Нет – я ее сама достану.

– Ой ли? – покачал головой Меченый. – А силенок хватит?

– Хватит, – заверила я, – но мне чужого не надо, потому и к вам пришла.

– Ты на самом деле не боишься, что мы тебя сейчас бритвой по горлу вместе с мальчиком твоим, – и концы в реку? – после паузы спросил Витя, совершенно перестав походить на дедулю-одуванчика.

– Ну, тогда вам точно крышка, – спокойно ответила я, хотя внутри-то все оборвалось от ужаса – а ну, как и вправду? И никто ничего не сделает – Савва тоже тут ляжет, их же четверо, да в машинах двое…

Дедок рассмеялся, снова приняв благообразный вид:

– А ты молодец! Жаль, не парнем родилась, толк вышел бы. И башка варит. Мне с твоим паленым Акелой рамсить вообще интереса нет, от него ж даже в бункере не убережешься, а я стар уже в партизан-то играть. Не те силы, точно ты сказала. Давай договариваться.

– Мне нужны гарантии. Иначе ничего не отдам.

– Воровское слово не гарантия тебе? Эх ты, папина дочка…

Какой у меня был выбор? Никакого, все верно. Не самое крепкое слово по нынешним временам, но ладно. Я достала из сумки фотографии, которые Никита сунул туда еще в машине, и положила на стол перед Витей. Он долго рассматривал их, потом поднял глаза и спросил:

– Не понял ничего. Что за кидалово?