Сандра Браун - Последний вечер

– С сегодняшнего дня.

Грант задумчиво уставился на кусок яичницы, висящий на вилке, и наконец сказал:

– Ты даже не спросила.

Шелли наклонила голову набок и вопросительно на него посмотрела.

– О чем?

Он медленно прожевал еду, проглотил ее и сделал глоток кофе.

– Ты ни разу не спросила, что у меня было с Мисси Ланкастер.

Она посмотрела на пустую тарелку. Шелли не могла вспомнить, когда она в последний раз ела с таким наслаждением и аппетитом. После того как они вместе сходили в душ, она укуталась в синий махровый халат хозяина дома – ей он доходил до колена. Гранта она с трудом уговорила надеть штаны пижамы.

Теперь, взглянув на него после первого совместного завтрака, она вновь с благоговением восхитилась его красотой. Его волосы еще не до конца высохли, кожа на свежевыбритых щеках была особенно гладкой. Волосы на груди вились, образуя причудливый узор, от которого она никак не могла оторваться, хотя полночи изучала его сонными глазами и ослабевшими пальцами. Она прекрасно помнила соленый привкус блестящих капелек пота, что покрывал его всякий раз, когда они занимались любовью. Ее язык слизывал их с его кожи. Она шептала слова любви, запуская пальцы в густые волосы Гранта.

Шелли посмотрела на него долгим, затуманенным воспоминаниями взглядом.

– Какая разница? Как бы там ни было, мое отношение к тебе не изменится. Кроме того, я рассудила так: если бы ты захотел, то рассказал бы мне все сам.

Он поставил чашку на блюдце и накрыл ее руки ладонями.

– Очень мудро с твоей стороны. Послушай, я понятия не имею, какой любовницей была Мисси Ланкастер. Я никогда – слышишь, никогда, Шелли, – не был ее любовником. У нее был другой мужчина.

Она не сразу осознала сказанное.

– А ты был в нее влюблен ?

Шелли почувствовала внезапный укол ревности. Она должна была это знать, хотя в действительности боялась и не хотела узнать правду.

Он слегка улыбнулся и покачал головой:

– Нет, мы всегда были просто друзьями. И я тысячу раз пожалел, что оказался таким хорошим другом. Если бы не это, возможно, она была бы жива.

Шелли изумленно вскинула брови.

– Позволь, объясню. У Мисси был роман с одним из членов Конгресса. Он был молод, хорош собой, известен, политически влиятелен… И женат, этакий респектабельный красавчик с тремя детьми.

Шелли неодобрительно нахмурила брови.

– Именно, – согласился с ней Грант, – я считал ее привязанность глупой и неуместной, но она по нему с ума сходила. Как бы то ни было, я поддержал бы любое ее решение. – Он вздохнул. – Когда я поступил на службу к сенатору Ланкастеру и познакомился с Мисси, мы подружились. Я нехотя согласился стать ее постоянным прикрытием и сопровождать ее на встречи с любовником. Схема была проста. Конгрессмен поручал кому-нибудь из помощников отвезти жену домой, сославшись на «срочные дела», и отправлялся на очередное свидание с Мисси.

– И это было только начало, – интуитивно продолжила Шелли.

– Именно. В итоге я начал ухаживать за одной из самых привлекательных незамужних девушек Вашингтона ради удобства ее любовника. После свиданий я отвозил ее домой ранним утром или она брала такси. В любом случае все думали, что она встречалась со мной, а не с женатым членом Конгресса.

Отвращение Гранта к любовнику Мисси было очевидно, как и страдания из-за собственной вины.

– Но что-то пошло не так? – мягко уточнила она. – Почему же Мисси покончила с собой?

– Банально. Она забеременела, и конгрессмен пришел в ярость. А она-то, бедняжка, наивно надеялась, что он бросит жену. Я месяцами твердил ей, что она живет иллюзиями. Она позвонила мне из их секретной квартиры. Когда я приехал, она была безутешна. Когда ее любовник узнал о ребенке, то ограничился деловым предложением: рекомендовал ей тайно сделать аборт. Я завез Мисси домой, посоветовал выплакаться и отправиться в постель. На следующее утро ее нашли мертвой.

Шелли погладила его по руке.

– Почему ты молчал, когда тебя несправедливо обвинили и уволили с работы? Если бы ты рассказал обо всем сенатору, он бы поверил?

– Возможно. Не знаю. Если бы я не назвал виноватую сторону, он бы подумал, что я просто пытаюсь выкрутиться. Если бы сказал, кто виноват, сенатор мог вступить в открытый конфликт с влиятельным негодяем. Я был бы рад, если бы конгрессмен получил по заслугам, но пожалел его жену и детей. Ведь они-то ни в чем не виноваты. Даже Мисси была достаточно взрослой девушкой, чтобы осознавать последствия своих поступков.