Ирина Арбенина: За милых дам

— Зачем вы так?! — испугалась Аня. — Это же «Мособлэнерго»!

— Сама ты мос… обл, — захохотал Иван. — Не видишь, это же алкоголичка ходит, рубли сшибает… Ты что, не заметила, какие у нее ноги?!

— Ноги? — растерялась Аня.

— А ноги-то у девушки в синяках и ссадинах! Такие только у пьянчужек, совсем потерянных, бывают… Ноги о женщине многое могут рассказать! — учил Аню жизни дядя Иван.

— В смысле если синяки и ссадины?

— Ну, не только, — глубокомысленно, как Эркюль Пуаро, изрек Иван.

— А если женщина в брюках? — озадаченно спросила Аня.

— Ну, если в брюках, тогда надо смотреть в глаза… Хотя, конечно, Это более ненадежный источник информации… — подвел итог своим размышлениям мамин брат.

Иван принадлежал к числу тех сметливых и наблюдательных людей, которые по лени, а также из врожденной нелюбви к болтовне не дают себе труда развивать свои умственные заключения, иногда очень точные, с помощью размышлений и анализа. Они видят, подмечают, оценивают… Однако все это в лучшем случае подытожат кратким, емким, универсальным: «Ну, е-мое!» — предоставив вам возможность обо всем остальном догадываться самому.

И сейчас Анне, кажется, представился случай развить Ивановы наблюдения о конечностях в стройную теорию. Как Бромбензол — по черепу, а почерковед — по буквам, Анна по ногам попыталась дать характеристику психофизических параметров сидевшей за рулем автомобиля дамы, с которой ей теперь предстояло общаться почти ежедневно, ибо в изучении иностранных языков нельзя делать больших перерывов.

— Это тебе. — Нелли Всеволодовна Ясновская протянула Анне конверт из плотной коричневой бумаги.

— От кого? — Аня удивленно повертела конверт в руках. Конверт был без надписи.

— Угадай с трех раз. — Ясновская поглядела туманным взором куда-то мимо ее уха. Этот особый взгляд, по Аниным наблюдениям, обычно появлялся у сведущих людей, когда, по их мнению, им начинали задавать слишком много ненужных вопросов.

Аня надорвала плотную бумагу. Внутри лежала пачка денег…

— Ты что, Светлова, не рада? — Нелли Ясновская с интересом посмотрела на ее изменившееся лицо.

— Да нет, я рада…

— Ну вот и хорошо.

— Да… но так много… Почему?

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Не состарюсь! Ну правда…

— Это точно: до старости тебе еще далеко. Сначала повзрослеть бы не помешало…

— Нет, ну правда… Почему так много и… так сразу? Она ведь меня совсем не знает… Может, я и в английском-то совсем не сильна?

— Не волнуйся, она его тоже не знает.

— Нелли Всеволодовна, но скажите…

— Не скажу. Просили передать. И все тут. — Ясновская многозначительно выделила последние слова.

«Рада… не рада… Ну как я могу быть не рада?!» — Всю дорогу до дома Аня с изумлением время от времени ощупывала в сумке конверт.

«Студентам нелегко найти работу!» — эту фразу из рекламы стирального порошка уж кто-кто, а Анюта испытала на своей шкуре… С тех пор как она осталась одна, ей только этим и приходилось заниматься… Искать работу.

Некоторое время назад, прошлым летом, в ее жизни вот так же произошла перемена, произошла неожиданно и быстро, что называется, «сама не ожидала»… Ехала в метро, читала газету, наткнулась на объявление: «Открывается новый американский ресторан… идет набор персонала… Требуются… Конкурс… Собеседование…»

От одного только названия ресторана исходил явственный шелест стодолларовых бумажек.

Ну прочитала и прочитала. Свернула газету, поизучала задумчиво носки своих порядком уже поистрепавшихся босоножек, потом перевела взгляд на сидящую напротив девушку, судя по всему, свою сверстницу — порассматривала, позавидовала минутки три ее сияющим, с иголочки, дорогим туфлям… Э-э, да что об этом думать, только себя мучить. Что там босоножки… Стоит только задуматься о том, что надо бы купить — не «желательно» или «хорошо бы», а просто «позарез необходимо»! — и голова идет кругом. Бездна. Чего только в этой бездне нет: и рычащий облупившийся холодильник, и софа «производства Чехословацкой социалистической республики» с истлевшим поролоном. И республики уже такой нет, а поролон все сыплется желтым песочком…

И чтобы Анюте преодолеть эту бездну, с такими-то финансовыми успехами на личном студенческом фронте, лет десять может понадобиться. Или, может, двадцать? А зачем ей через двадцать лет, в сорок два года, новые босоножки?! Может, ей вообще тогда только тапочки будут нужны… Белые, например.